Фальшивомонетчество в Чагатайском улусе.
По сведениям письменных источников и археологическим данным в VI–VII веках в Семиречье (русское название историко-культурной области Джетысу, включающей в себя обширные районы юга Казахстана, а также Чуйскую и Таласскую области Кыргызстана) начинают возникать довольно значительные очаги развитой оседлой жизни. Фактории вдоль торговых путей Центральной Азии впоследствии перерастают в поселения и города, достигшие своего рассвета в караханидский период X-XII вв. Только в Чуйской долине, на момент вторжения войск Чингиз-хана насчитывалось 18 крупных по тем временам городов и около 50 поселений поменьше (Кожемяко, 1959, с. 22). Однако уже к середине XIII века путешественники, проезжавшие по этим местам, подчеркивали полное запустение здесь оседло-земледельческой жизни.
Фиксировать и определять монетные находки на территории Кыргызстана начал основатель нумизматической школы в Средней Азии М. Е. Массон, который опубликовал известные ему сведения о находках монет в 1917-1931 гг. и отдельно для Киргизии до 1947 г. (Массон, 1948). Им же изучены Орловские клады (Таласская долина), найденные в 1924 и 1928 г. (Массон, 1957). Кроме этого учеными отмечены случайная находка динара Кипека, при строительстве Восточного автовокзала во Фрунзе (сов. Бишкек) в 1938 г., и посеребренный отрарский дирхам с обозначением "ханская монета", подобранный на городище Ак-Бешим (Камышев, 2002, с. 49).
Столь редкие монетные находки чагатаидских монет на территории Кыргызстана привели советских ученых к представлению о затухании денежного обращения в Семиречье. «На Тянь-Шане, переселившиеся в большом количестве монгольские и вместе с ними различны тюркские племена почти уничтожили оседло-земледельческие хозяйства и города. (История, 1984, с. 391). Сведений о торговых отношениях населения во времена династии Чагатаидов сохранилось немного, еще меньше внимание этому вопросу уделяет отечественной историографии. Например, существование монетных дворов и чеканки в Чагатайском улусе подтверждалось единственной монетой, найденной в кладе города Туркестан с указанием места чекана г. Йанги (Караев, 1995, с. 149).
Тем не менее, Е. А. Давидович, проводившая анализ чагатаидских монет XIII в. пришла к выводу «что с точки зрения денежной торговли в наиболее благополучном положении были северо-восточные районы Средней Азии» и «к началу XIV в. городская жизнь и денежная торговля Семиречья были в лучшем положении, чем это представлялось» (Давидович, 1973, с. 147-148). Многочисленные нумизматические находки чагатаидского периода за последние годы, (Петров П.Н., Кошевар В.Г., Очкасов Е.С. и Камышев А.М.) подтверждают мнение мэтра восточной нумизматики.
На сегодня в Чуйской долине известны, по крайней мере, пять городищ, где отмечены находки чагатайских монет. Прежде всего, это одна из столиц династии Караханидов Куз-Орду или Баласагун (ныне городище Бурана в 60 км. на восток от Бишкека). В 2010 году в районе городища найдены несколько серебряных дирхамов с указанием монетного двора Баласагун, которые были отчеканены уже после присоединения города к Великой Монголии (Акиндинов, Камышев, Петров, 2011, стр. 14-28). Кроме случайных находок чагатайских монет здесь же был найден обломок штемпеля для чеканки динаров.
Новые поступления чагатайских монет зарегистрированы, в основном, с полей городищ Кара-Джигач и Кызыл-Туу, расположенных в окрестностях Бишкека. Практически полностью распаханное городище Кара-Джигач на юго-восточной границе Бишкека в конце XIX века уже не имело явных признаков средневекового поселения и потому было названо первооткрывателями Пишпекским кладбищем. На его месте краеведам удалось собрать более 600 могильных камней-кайраков с несторианскими крестами и эпитафиями на сирийском и арабском языках, датируемые XIII-XIV вв. Сегодня Пишпекское кладбище ассоциируется учеными с легендарным Тарсакентом и отмечено несколькими кладами чагатайских монет. В 1992 г. кыргызстанская таможня пресекла попытку вывоза серебряных монет XIV в. в Китай. Предполагается, что это монеты из клада, найденного школьниками на городище Кара-Джигач еще в 1971 г. Клад сдан таможенниками на хранение в Государственный исторический музей и опубликован (Федоров, 1994, с. 88-89 и Fedorov, 2002, р. 404-419). Фальшивых монет в кладе не отмечено и судя по приведенной гистограмме вес 134 серебряных динаров первой половины XIVв. колеблется в пределах нормы от 7,3 до 8,4 г. В 1999 г. на этом городище сделана новая находка клада монет и бронзового монетного штемпеля, которым выбивали чагатаидские дирхамы с датой 733 г.х., что соответствует 1333 г. Находка средневекового инструмента для чеканки монет – событие весьма неординарное: по традиционным представлениям, место находки чекана должно указывать на наличие здесь монетного двора. В нашем случае находка тем более интересна, что могла бы позволить локализовать местонахождение чагатаидского города и даже узнать его название. В «Собрании летописей» учёного-энциклопедиста Рашид ад-дина (1247-1318) «область Чу имела два больших селения – Кара-ялык и Тарсакент» (буквально «христианский город» или «селение христиан»), которое ученые предположительно локализуют близ села Кара-Джигач. Однако на караджигачском штемпеле в качестве монетного двора назван город Отрар. Такое определение поставило новые вопросы: как, когда этот инструмент попал в Семиречье, и почему здесь чеканили монеты от имени присырдаринского города? Предположение, что найден инструмент фальшивомонетчика отпадало, так как среди монет клада оказались два полновесных высокопробных дирхама, отчеканенные этим штемпелем. (Петров, 2005, с. 88)
Находка ещё одного штемпеля для чеканки серебреных динаров XIV в. сделанная в районе городища Бурана позволяет предположить, что производство монет существовало в оставшихся поселениях, но при этом использовались штемпели, изготовленные мастерами централизованно в крупных и столичных городах. Такую версию подтверждают и другие монеты караджигачского клада, отчеканенные изношенными штемпелями, на которых грубо дорезана чагатаидская тамга. Денежная реформа, начатая чагатаидским ханом Кепеком и продолженная его братом Тармаширином, среди прочих задач имела целью уменьшить число монетных дворов, унифицировать выпускаемые монеты, предотвращая разнобой в денежном обращении. Возможно, этим и вызвано появление отрарского чекана в Чуйской долине.
Городище на месте села Кызыл-Туу, (в 20 км на юго-запад от Бишкека) внесено в реестр охраняемых памятников, что не помешало местным властям передать территорию городища под частную застройку. Интенсивные земляные работы последнего десятилетия по освоению приусадебных участков выявило целый ряд нумизматических находок и крупного клада XIV в., что позволяет судить о процветании поселения в чагатаидский период. Если средневековый Тарсакент локализован на юго-восточной границе Бишкека, то местонахождение города Караялык, упомянутого Рашид ад-дином остается пока не выясненным. Одним из предполагаемых мест расположения Караялыка назван запустевший Баласагун или его окрестности. (История, 1984, с. 388), однако нумизматический материал на городище Бурана обрывается на середине XIII в, а на городище Кызыл-Туу он тянется до второй половины XIV в. и по количеству находок не уступает Тарсакенту.
Замечена интересная особенность монет из Кызылсууйского клада, (полная публикация его состава готовиться к печати) практически все динары имеют многочисленные отметины зубов – своеобразной экспертизы монет на подлинность. Возможно, владелец сокровищ проверял свои сбережения перед тезаврацией, во всяком случаи фальшивых монет в этом кладе не обнаружено. Сам факт таких проверок дает основания предполагать наличие в денежном обращении династии Чагатаидов фальшивых, в данном случаи, субэратных монет.
Городище на месте села Покровка Манасского района Таласской области, и соседние с ним руины Покровское II сегодня отождествляется учеными с городом Тараз и Йанги-Тараз существовавщих в XIII-XIV вв. На полях и в приусадебных участках местные жители часто находят бронзовые и серебряные монгольские монеты. Здесь же в 2011 году фермером был найден бронзовый штемпель с изображением тамги Кайду, предназначенный для чекана серебряных дирхамов с датой 671 г.х. и обозначением монетного двора как Отрар. (Очкасов, 2015, с. 26). Следовательно, можно предположить, что практика изготовления штемпелей в одном центре и распространение по местным монетным дворам началась вместе с денежной реформой Масуд-бека. Среди нумизматических находок, поступающих от жителей села Покровка отмечено несколько фальшивых динаров.
Прежде чем перейти к описанию опубликованных и вновь выявленных фальшивых монет чагатаидского периода необходимо ответить на вопросы, которыми в свое время озадачивалась Е.А. Давидович. Как был организован чекан серебра, в чьих руках находилась монетная регалия? Из чьего серебра чеканились монеты, и кто получал доходы от этого чекана? Почему на третьем этапе при переходе к чекану серебра, так резко увеличилось количество монетных дворов и фальшивомонетчество?
Как известно, монголы завоеванными землями официально сами не управляли и подати не собирали. Последние входило в задачу наместников, выбранных из местных царьков и владетелей домонгольского происхождения. Первым наместником Мавераннахра с резиденцией в Ходженде был Махмуд Йалавач, купец хорезмийского происхождения и мусульманин по вероисповеданию. Его сменил сын Масуд-бек, под управлением которого находились все области от Бухары до Восточного Туркестана. Эти стоявшие у истоков денежных реформ купцы, сознавая все важность возрождения монетного дела, могли доверить чекан монет таким же купцам, осевшим в сохранившихся городах.
Периодизация монетного дела при Чагатаидах принадлежит М.Е. Массону, им выделено три периода. Первый, начавшийся с наступлением монгольских орд и приведший почти к полному краху денежные отношения, продлился почти полвека. Тогда, основные расчеты велись в золотых динарах, а в нескольких уцелевших городах эпизодически выпускались крупные посеребренные дирхамы. (Исключением может служить выпуск серебряных дирхамов в Восточном Туркестане, инициированный Махмудом Йалавачем и недолговременный незначительный тираж серебряных динаров и дирхамов Баласагуна, добровольно вошедшего в Великую Монголию). (Акиндинов, 2011). Посеребренные дирхемы обращались по завышенному курсу, о чем свидетельствует легенда на монетах 630-х г. х. «В Самарканде и вне его, кто не будет брать (эту монету) тот преступник». Надо ли говорить, что фальшивомонетчество в этот период не имело смысла. Новый этап начинается с денежной реформы купца и правителя Средней Азии Масуд-бека после курултая 1269 г., когда несколько монетных дворов Средней Азии (Тараз, Кенджде, Отрар) приступили к регулярному чекану серебряной монеты одной пробы, одного весового стандарта и внешне оформленных по единым правилам. (Петров, 2008 с. 203) Тонкие серебряные пластинки не способствовали широкому распространению противозаконного промысла. Массовость производство фальшивых монет отмечается на третьем этапе, после денежной реформы чагатайского хана Кепека, введшего после 1321 г., в обращение крупные серебреные динары весом около 8 грамм. Толщина этих монет, в отличии от тонких дирхамов, допускала заполнение сердцевины недрагоценным металлом.
Проблемы изготовления «частной, нелегальной» фальсификации монет и отличие их от государственной «легальной порчи» в средневековой Средней Азии поднимал М. Е. Массон в связи с находкой под Ташкентом клада утвари мастерской фальшивомонетчика. Анализируя инструмент, штемпеля и 150 найденных монет времен развала чагатаидского государства с датами от 750 г.х. до 787 г.х. (или 1349-1386) автор делает следующие выводы: встретить подлинные государственные штампы очень мало шансов. Во-первых, они при изнашивании подвергались уничтожению при самом монетном дворе. Во-вторых, даже если они и выходили за пределы монетного двора, то только после утраты резной поверхности (рабочей плоскости штемпеля). В-третьих, при попадании в землю железо (из которого, по мнению М.Е. Массона в основном и изготавливались государственные штемпеля) быстро подвергается разрушению и превращается в руду. И наоборот, значительно больше вероятность обнаружения медных и бронзовых штампов фальшивомонетчиков, чье ремесло, принимающее столь ужасающие размеры, должно было озабочивать правительство того времени (Массон, 1933 с. 21).
Если находки чагатаидских штемпелей в Кыргызстане событие редкое, то продукция фальшивомонетчиков встречается часто. В Орловском кладе таких монет отмечено, по крайне мере, 7, примерно 1% от общего числа монет. Пять динаров времен правления Буйан Кули хана вызвали подозрение несоответствием веса (5,70 – 5,82) вместо 7,50-8,20 г., к тому же четыре выбиты заведомо неполными штемпелями (в их легендах отсутствуют указания даты и места их выпуска) и один отчеканен матрицей вырезанной неумелой рукой как позитив. Два дирхама, принадлежащих бухарскому чекану с именем Буйан Кули отчеканены настоящими матрицами, но из низкопробного металла. (Массон, 1957, с. 73)
В публикации 2016 г. описан клад из 26 монет, собранных на городище Кара-Джигач, среди них отмечены два динара как «фантазийные подражания». Вес и проба монет находиться в пределах нормы, а вот легенда исполнена довольно грубо, явно не рукой мастера, по заключению автора статьи монеты могут быть местного производства, отчеканенные в районе находки. Причем одна из них продукция легального монетного двора, другая воровской промысел. (Очкасов, 2016 с. 110-111). Раннее, среди опубликованных монет с этого городища отмечен полноценный динар Алмалыка, «выполненный грубо с серьезными ошибками в словах легенды, что позволяет отнести его к монетам-подражаниям, отчеканенных штемпелями, изготовленными в местных условиях». (Петров, 2005, фототабл 8-16) Вторая монета с имитацией легенды искаженной до неузнаваемости отнесено к чекану Отрара периода правления Йесун-Тимура (736-738 гг.х.). (Петров Фототабл. 9-27). Штемпель, которым чеканился этот дирхам, подновлялся, при этом новая легенда грубо вырезана поверх изношенной.
На рентгенофлюоресцентном анализаторе Vаntа исследованы 12 дирхамов Алмалыка, найденные на Караджигачском городище. По мнению П.Н. Петрова такие монеты в самом Алмалыке не чеканились, поскольку находки их там не известны. Все они происходят из Кыргызстана и больше всего с Кара-Джигача. В приведённой таблице I видно, что процентное содержания серебра колеблется в широких пределах от 33 до 86%, а меди от 3 до 60 %. Олово от 2 до 6 %, а свинца до 2,5 %. Но самое интересное во всех образцах содержится от 1,5 до почти 3% Иридия, чрезвычайно редкого элемента платиновой группы. Столь пестрый состав может свидетельствовать об отсутствии должного контроля за чистотой металла, идущего на изготовления монет.
В 2017 г. в районе Краснореченского городища (35 км. на восток от Бишкека) в несохранившейся тряпице были найдены четыре монеты. Вес динаров 6,53, 6,54 и 7,03, заметно ниже установленного, причем на первой монете в сколе на аверсе проглядывает медное ядро. Прочитать имя хана можно только на второй монете это Буйан Кули хан. Третья монета напоминает динар Отрара времен Буйан Кули, но, после слова «величайший» строкой ниже должно стоять его имя, проставлено – «Да продлит Аллах его правление». Дирхем наоборот отчеканен с несвойственным для этих лет превышением веса 2,24 г.и нечитаемой легендой. Такое сочетание собранных в одном месте монет, сложно признать случайным, возможно владелец знал о неполноценности этих монет, и хранил их отдельно от остальных. Еще одна находка с Краснореченского городища джучидский данг XIV века, видимо еще в те времена был определен как фальшивый и был пущен на украшение.
Сегодня уже уверенно можно говорить о существовании монетных дворов в Тарсакенте, Баласагуне и одном из пригородов Тараза, находящегося сегодня на территории Кыргызстана, на месте села Покровка. Наличие монетного двора в Караялыке, пока не подтверждено археологическими фактами. В этой связи, высказанные ранее предположения, что найденные бронзовые штемпеля утеряны при перекочевках монгольских царевичей представляется неубедительными. Так же не подтверждается утверждение М.Е. Массона, что бронзовые штемпеля инструмент фальшивомонетчика.
Заключения.
1. Порча монет, началась сразу после возрождения денежного обращения в Чагатаидском улусе. Штемпеля, изготовленные в центрах, отдавались на откуп местным правителям, в чём ведении велась чеканка монет из металла заказчика. Судя по разнобою в монетном составе контроль за его качеством велся слабо.
2. Изготовление фальшивых монет процветала во времена Буйан Кули хана, когда с увеличением толщины монеты появилась возможность чеканить субэратные монеты.
3. В Семиречье (восточной части чагатайского улуса) чеканка монет производилась бронзовыми штемпелями изготовленными централизовано в сохранившихся поселениях Тарсакент, Баласагун и Караялык. По мере износа, штемпеля дорезались или изготавливались заново на очень низком уровне, подражая образцам ранние применяемых штемпелей. Поскольку производство монет, отдавалось на откуп то полноценные монеты с грубым изготовлением легенд следует относить к техническим несовершенствам монетного двора, и потому небрежность и грубые ошибки в легендах не могут служить основным критерием для выделения фальшивых монет. Подлинными можно признавать лишь высокопробные и полновесные монеты.
4. Чеканка фальшивых (субэратных) и низкопробных монет могла производиться недобросовестными мастеровыми на легальных монетных дворах привозными штемпелями с указанием место их изготовления. Воровские, частные штемпеля, как правило, отличаются грубым и примитивным исполнением легенд, а точнее их имитацией. Нельзя исключить и мастерство некоторых злоумышленников, довольно точно повторяющие рисунок и орнамент штемпеля, но и в этом случаи их выдают ошибки и несоответствия формулярам. За редким исключением, нельзя однозначно отличить продукцию фальшивомонетчиков от нечестных на руку монетариев, но в обоих случаях их продукция вне закона, подрывало доверие к деньгам.
1. Давидович Е.А. Денежное хозяйство Средней Азии в XIII в. «Наука» Гл. ред. вост. литер. М., 1972 г. с 184.
2. История Киргизской СССР Т.1. Фрунзе «Кыргызстан» 1984
3. Камышев. А.М. Нумизматическое наследие Кыргызстана /Альбом — Бишкек: Национальный Банк Республики Кыргызстан, 2002. — 128 с.
4. Караев О. Чагатайский улус. Государство Хайду. Моголистан. Бишкек «Кыргызстан» 1995 г. с .160
5. Кожемяко П.Н. Раннесредневековые города и поселения Чуйской долины. Фрунзе 1959, 186 с.
6. Массон М.Е. Клад утвари мастерской фальшивомонетчика XIV века под Ташкентом. Материалы Узкомстариса, Вып 4, Ташкент 1933, – 24 с.
7. Массон М.Е. Неопубликованные монетные находки, зарегистрированные на территории Киргизской ССР до 1947 г. // Тр. Института языка, литературы и истории КиргФАН – Вып.2 – Фрунзе 1948 г.
8. Массон М.Е. Исторический этюд по нумизматике Джагатаидов // Труды Среднеазиатского университета им. В.И. Ленина. Вып. CXI. – Ташкент, 1957.
9. Массон М.Е. Горячева В.Д., Бурана «Илим», Фрунзе, 1985, – 94 с.
10. Очкасов Е.С. Штампы для чеканки дирхемов монетного двора «Отрар» XIII-XIVвв., найденные в Кыргызстане. Бишкек 2015,66 с.
11. Очкасов Е.С. Комплекс монет Чагатаидов XIII-XIVвв. из Чуйской долины // Нумизматика Золотой Орды №6 2016, – С. 109-112
12. Петров П.Н., Кошевар В.Г. Клад №4 из Киргизии (монетные фракции реформы Мас`уд-бека). // Древности Поволжья и других регионов. Вып V, т. 4. М. - Н.Новгород, 2004, с. 226-234.
13. Петров П.Н. Еще раз о монетной реформе Масуд-бека 670/1271-1272 гг. в государстве Чагатаидов // Вестник С-Петербургского унив. Сер 2 Вып. 1 2008, С 201-213.
14. Петров П.Н., Камышев А.М. Находки чагатайских монет на территории Чуйской долины. // Труды международных нумизматических конференций. Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII-XV веков. I МНК - Саратов 2001 и II МНК - Муром 2003. (ИВ РАН, Москва). М., 2005, с. 88-90.
15. Петров П.Н., Камышев А.М. Чуйская долина по нумизматическим данным (XIII - первая половина XIV вв.). // Центральная Азия от Ахеменидов до Тимуридов. Археология, история, этнология, культура. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А.М. Беленицкого (СПб., 2-5 ноября 2004 г.). СПб., 2005. С. 286-290.
16. Петров П.Н. Чагатаидский монетный двор Узджанд. // Тезисы докладов. XV Всероссийская нумизматическая конференция. Ростов-на-Дону, 20-25 апреля 2009. М., 2009, с. 76-78.
17. Акиндинов С.В., Камышев А.М., Петров П.Н. Баласагун и Орду – монетные дворы второй четверти XIII в. (Новые факты из истории Кыргызстана) // Эпиграфика Востока. XXIX - М., 2011. С. 14-28.
18. Петров П.Н., Камышев А.М., Акиндинов С.В. Баласагун и Орда - монетные дворы Чуйской долины первой трети XIII века // Известия Национальной Академии наук Республики Казахстан. Серия общественных и гуманитарных наук. Алматы, 2012. №3. С.168-177.
19. Федоров М.Н. Новый клад джигатаидских монет из Кыргызстана, // Хасановские чтения. Тезисы док. И сообщ конф. посвящ. 60-летию образования Кыргызского гос. унив. Вып. 2 Бишкек 1994. Стр. 88-89.
20. Fedorov Michael. A Hoard of Fourteenth Century Chaghatayid Silver coins from North Kirghizstan. // The Numismatic Chronicle. V. 162. London. 2002. P. 404-419.