Нумизматика Кыргызстана

НУМИЗМАТИКА КЫРГЫЗСТАНА
(рекомендовано учёным советом Кыргызско-Российского
университета в качестве учебного пособия)
Издание 2-е, исправленное и дополненное

Научный редактор: кандидат исторических наук В.Н. Настич
Научный консультант: доктор исторических наук В.Д. Горячева

В данном издании прослежена история денежного обращения с древнейших времен и до наших дней, основанная на изучении монетных кладов и случайных находок, сделанных на территории Кыргызстана. Всесторонний анализ нумизматических источников позволил уточнить или воссоздать заново многие страницы отечественной истории. Впервые представлен систематизированный иллюстративный материал обширного нумизматического наследия древнего Тянь-Шаня.
Книга предназначена для студентов и преподавателей вузов, археологов, краеведов, нумизматов-любителей и широкого круга читателей, интересующихся историей родного края.

Оглавление
стр.
Предисловие к первому изданию
2
Предисловие ко второму изданию
5
Введение
8
Нумизматика и её место среди других исторических наук
17
Первые монеты
38
Монеты на Великом Шёлковом пути
43
Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья
66
История денежных отношений в государстве Караханидов
78
Денежное обращение во времена династии Чагатаидов
87
Денежные отношения во времена династии Тимуридов
100
Денежное обращение во времена династии Шейбанидов
107
Денежное обращение в государстве Джанидов,
Бухарском эмирате и Кокандском ханстве

118
Русская монетная система
123
Денежное обращение в Киргизии с середины XIX в.
до октября 1917 г.

133
Денежное обращение в России при Временном правительстве.
Советские денежные знаки до образования СССР

140
Денежное обращение в Киргизии и Казахстане
до образования СССР

145
Денежная политика СССР
150
Национальная валюта ― сом
155
Приложение 1.
Начертание арабских цифр на монетах

160
Приложение 2.
О датировке мусульманских монет

161
Приложение 3.
Краткие биографии выдающихся личностей Кыргызстана,
портреты которых изображены на денежных знаках
163
Таблицы с иллюстрациями и определениями монет 44 стр.

Предисловие к первому изданию

Более 180 лет назад основоположник восточной нумизматики в Рос-сии Христиан Мартин Френ писал: «Монеты представляют столь драгоценные исторические, хронологические, географические и иные сведения, что тот сделал бы большую погрешность, кто, вздумав заняться историей мусульманских династий, не воспользовался бы сими монетами при чрезмерной скудости существующих для оной источников» . Сегодня уже нет необходимости доказывать, насколько информативен нумизматический источник и каково его значение в деле реконструкции исторических событий. В современном понимании нумизматики как научной отрасли монеты составляют столь же ценный для исследователя источник, как летописи и документальные акты, археологические памятники и образцы древнего художественного творчества . А такое важное направление, как экономическая история в целом и история денежного обращения в среднеазиатских государствах в особенности, вообще могло не сложиться, если бы не своевременное осознание и адекватная оценка возможностей монетного массива как основного, а иногда и практически единственного исторического источника .
Действительно, роль нумизматических памятников в изучении древней и средневековой истории Центральной Азии, в том числе и Кыргызстана, трудно переоценить. Особенно показателен в этом смысле пример государства Караханидов (конец X – начало XIII вв.), хронология и генеалогия, политическая и социальная история которого были воссозданы почти исключительно благодаря расшифровке монетных легенд и анализу содержащейся в них информации. Этот пример наглядно доказывает, что нумизматический фонд, если не вообще, то применительно к домонгольской Средней Азии во всяком случае, должен считаться не просто объектом изучения «вспомогательной исторической дисциплиной», как это настойчиво предлагалось в советское время, а полноценным фундаментальным историческим источником, по информативности не только сопоставимым с традиционными письменными памятниками, но в данном случае далеко их превосходящим . Монеты предшествующих и последующих периодов в целом не столь информативны, как караханид-ские, однако современные комплексные методы обработки нумизматического материала позволяют и из них извлекать большой массив новых объективных данных, существенно уточняющих и дополняющих многие аспекты отечественной истории.
Интерес к древним азиатским монетам, вполне естественный у профессиональных историков и востоковедов, в последние десятилетия заметно возрос и среди коллекционеров-любителей. Но если другие области нумизматики (античная, европейская, российская), благодаря привычным изобразительным сюжетам и по большей части несложным для понимания надписям, доступны практически любому грамотному субъекту, то для «заболевших» восточной тематикой менее всего характерно, по выражению выдающегося ориенталиста и нумизмата XIX века П.С. Савельева, «безотчетное пристрастие к монетам, какое встречаем в простых любителях и собирателях монет, любующихся монетами как редкостями, доставляющими им легкое средство прослыть почти учеными» , ― прежде всего потому, что это занятие требует достаточно близкого знакомства с азиатскими языками и системами письма, умения читать или уверенно различать элементы монетных легенд, знания особенностей восточных календарных систем, хронологии и метрологии, навыков работы со специальной литературой. Кроме того, «… мусульманские монеты, более нежели какие-либо другие, представляют драгоценные данные для истории и географии Востока в своих надписях. Это официальные металлические акты, сообщающие имя государя, имя его отца, его титулы, нередко имя его министра или губернатора, один из годов его царствования, имя одного из городов его царства, и благочестивое изречение, по которому узнаете, к какой секте он принадлежал; если же это князь удельный, то узнаете имя его верховного владыки; кроме того имя современного халифа, папы мусульманского мира, духовного главы всех владык. Соберите возможно полный ряд подобных монет, и вы получите непрерывный хронологический ряд имён государей известной династии, список главнейших из принадлежавших ему городов, и другие подробности, пополняющие, исправляющие, а иногда и вполне заменяющие письменные документы, потому что многие государства, династии и лица сделались известны только по монетам» .
Благодатное расположение исторической территории Кыргызстана на оживлённом участке караванных путей, связывающих Европу и Азию, способствовало знакомству местных племён и народов, как с соседними, так и с более отдалёнными культурами, на стыке которых в начале VIII в. здесь появилось денежное обращение. На протяжении нескольких столетий, благодаря активным торговым связям, металлические денежные знаки с территории Ферганы и Семиречья, ставших заметными центрами монетного производства, распространились по всей Центральной Азии и за её пределами. Всё возрастающий объём новых монетных находок, поступающих из планомерных археологических раскопок и выявляемых с помощью современных приборов, даёт обширный исследовательский материал, зачастую принципиально новый и даже уникальный, помогающий раскрыть не известные ранее исторические факты, события и взаимосвязи. Благодаря этому нумизматическое наследие Кыргызстана становится общекультурным достоянием, требующим всестороннего изучения и популяризации.
Однако большинство научных публикаций по восточной нумизматике, как вышедших в прежние годы, так и в значительном количестве по-являющихся в наши дни, вследствие специфической сложности излагаемого материала в основном остаются доступными лишь узкому кругу специалистов. С другой стороны, рассчитанные на массового читателя выпуски красочных нумизматических альбомов с произвольно подобранными иллюстрациями отдельных эффектных монет, как правило, не содержат сколько-нибудь серьёзного научного анализа, а подчас и составлены крайне непрофессионально и буквально изобилуют грубыми ошибками. Предлагаемая работа в какой-то мере призвана восполнить лакуну между этими двумя крайностями. Впервые за последние 30 лет обзор известных данных и новейших открытий в восточной нумизматике написан в форме учебного пособия, позволяющего заинтересованному читателю войти в круг решаемых ею проблем, и дополнен богатым фактическим материалом, собранным на территории Кыргызстана за последнее время.
Автор предлагаемой вниманию читателей работы ― учёный, краевед и коллекционер с многолетним стажем ― рассматривает развитие монетного дела и денежного обращения в регионе на фоне общеисторических событий. Хотелось бы отметить, что в названии первого издания работы ― «Введение в нумизматику Кыргызстана» ― ключевым определённо является первое слово, поскольку каждая глава этого пособия касается целой исторической эпохи или тематического направления в исторической науке, которые невозможно уместить в рамках одной-двух лекций. Отсюда и главная его задача ― ввести читателя в увлекательный мир нумизматики, познакомить с основными элементами богатого нумизматического наследия Кыргызстана и дать толчок к самостоятельному творческому поиску. И с этой задачей, по нашему мнению, автор справился вполне успешно.
Кандидат исторических наук,
заведующий отделом Института востоковедения РАН
В.Н. Настич

Предисловие ко второму изданию

«Нумизматика Кыргызстана» ― это второе, исправленное и дополненное издание учебного пособия, вышедшего шесть лет назад и уже ставшего библиографической редкостью. Судя по многотысячным посещениям сайта с электронной версией этого исследования, интерес к прошлому нашего государства, восстанавливаемому на основе изучения нумизматических источников, неуклонно растёт. Немаловажную роль в этом играет и то, что за последние годы объём монетных находок возрос многократно и в научное обращение введены десятки, если не сотни новых монетных типов, которые существенно дополняют отечественную историю неизвестными ранее именами правителей, уточняют хронологию их правления и границы государств. В настоящей работе довольно полно представлены основные типы монет, изготовленных на территории Кыргызстана или попавших сюда в результате международных торговых отношений по Великому Шёлковому пути, и как это принято в ис-очниковедческих публикациях, все они атрибуированы и прекрасно проиллюстрированы.
История денежного обращения Средней Азии отражена в научных статьях ведущих учёных, изучавших местные клады монет; в то же время новые находки и исследования уточняют, а порой раскрывают и новые, ранее неизвестные страницы развития городской культуры Семиречья. В «Нумизматике Кыргызстана» доступным языком дан популярный обзор статей и книг учёных, в разное время разрабатывавших эту тему, а также представлены собственные исследования автора, на которых хотелось бы остановиться подробнее.
Автор проделал кропотливую работу по воссозданию событий первых монетных выпусков на важнейшем этапе становления государственности тюркских каганов. В начале VIII века на тянь-шаньском участке Великого Шёлкового пути наметился переход от товарного обращения к денежному и включения городского хозяйства в общую экономику зарождающихся империй в Центральной Азии. Именно в этот период на территории Кыргызстана, а точнее ― в Суябе, столице тюркских каганов (Ак-Бешимское городище в районе Токмока) и Навекате (Краснореченское городище в 35 км от Бишкека), начали функционировать первые монетные дворы, выпускавшие бронзовые монеты с квадратным отверстием в центре. Монетами Семиречья занимался ряд известных учёных, но на весьма скудных материалах, потому результаты их исследований носили предварительный характер. Автор решает эти вопросы, всесто-ронне исследуя монетные сборы (более 2500 экз.) с использованием письменных источников, данных метрологии, генеалогии, палеографии и собственно нумизматики.
Первые монеты отражают культуру трёх основных этносов, населявших в то время юго-западное Семиречье; по форме и технике изготовления они повторяют китайские монеты, но вместо иероглифов на их аверсе помещена легенда согдийским курсивом, а на реверсе изображались родовые тамги тюркских правителей, иногда в виде рунических знаков.
Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья обладает рядом специфических особенностей: на этих литых бронзовых монетах не проставлены дата и место выпуска, а только имена и титулы правителя. По-скольку династийные таблицы тюргешских и карлукских правителей пока не воссозданы полностью, то и хронология выпуска монет, отличающихся размером и весом, варьировала в широких рамках от конца VII до середины Х вв. Из-за отсутствия письменных источников, проливающих свет на эту проблему, споры шли на уровне дискуссий, где аргументами становились различные подходы к изучению монет. Так называемый «закон постоянной инфляции денег и инертности монетных систем», используемый автором, позволил восстановить хронологию монетных выпусков, что впоследствии подтвердил Ак-Бешимский клад, в котором вместе с «мелкими» и «средними» тюргешскими и тухусскими монетами была найдена и китайская монета Цзяньчжун тунбао (780–783 гг.), что определило время их обращения концом VIII в.
Поскольку на монетах размещены согдийские надписи, то учёные связывали появление местных монет с переселенцами из Самарканда и Бухары, которые являлись основными посредниками в торговле на Великом Шёлковом пути. Однако новые исследования раскрывают значительную роль тюргешского кагана Сулука в организации денежного об-ращения, а также тот факт, что влияние соседнего Китая здесь было более значительным, чем считалось ранее.
Существенным дополнением к нашим знаниям о начале денежного обращения в Семиречье стали исследования автором местных или «варварских подражаний». Местные имитации китайских монет династии Тан ранее не публиковались; вполне возможно, большую их часть даже не считали деньгами. По форме многие из них напоминают современные бронзовые шайбы с круглым отверстием, без каких-либо надписей и изображений, и только при внимательном рассмотрении в крестообразно расположенных наплывах можно угадать остатки иероглифов. Статистический анализ находок показал, что китайские монеты составляют почти треть всех раннесредневековых нумизматических находок, из них же более половины изготовлены с множеством отклонений от находившихся тогда в обращении монет; на этом основании предлагается выделить их в отдельную группу ― «варварские подражания». В самом общем виде «варварские подражания» можно определить как начальную форму денежного обращения в обществах, ранее не знакомых с монетой, но находившихся в контакте с экономически более развитыми государствами, обладавшими развитыми монетно-денежными системами.
В восточной нумизматике часто встречаются неожиданные открытия, которые существенно дополняют или даже меняют уже устоявшуюся историческую картину. Так, автор вводит в научное обращение раннесредневековую монету карлуков, найденную на городище Шиш-Тюбе, расположенном к северу от центра Кара-Балты. Ранее историки считали, что пришедшая на смену тюргешскому каганату феодальная верхушка карлуков так и не смогла создать централизованное государство. Теперь выясняется, что это не совсем так: во всяком случае, некто с пока не приуроченным именем Купок или Кепек называл себя царём и каганом кар-луков.
Тайну прошлых веков приоткрывает автор совместно с российским учёным Павлом Петровым, исследуя поднятые на средневековом городище Бурана серебряные монеты с названиями монетного двора Баласагун и Орду, выпущенные в начальный период монгольского господства. Этот научный тандем на основе нумизматических находок чагатаидских монет в Чуйской долине восстанавливает исторический период монгольского владычества на территории Кыргызстана. Ранее редкие находки монет монгольского периода привели учёных к выводам, что монгольское нашествие пагубно отразилось на городской культуре, и время существования средневековых городищ в Чуйской долине ограничивается концом XII – началом XIII века. Однако клады и многочисленные единич-ные находки чагатаидских монет, собранные в основном на территории городищ, существовавших ещё в караханидское время, не позволяют говорить о Чуйской долине до середины XIV в. как о какой-то заброшенной окраине без монетного обращения.
В сферу самостоятельных исследований автора вошло и денежное обращение династии Тимуридов и Шейбанидов. Изучение кладов, найденных за последнее время на территории южных регионов нашей республики, позволило автору не только ввести в научное обращение целый комплекс монет с зооморфными сюжетами, но и открыть неизвестные ранее монетные дворы на территории Кыргызстана.
Таким образом, автору удалось вписать новые страницы в разработку истории тюркских каганатов на Тянь-Шане и открыть для исследователей Центральной Азии богатое нумизматическое наследие Кыргызстана. Представленная работа, хотя и адресована в первую очередь студентам, будет полезна историкам, археологам, музейным работникам и краеведам, а также коллекционерам-любителям как справочное пособие для определения монет.
Доктор исторических наук, профессор КРСУ
В.Д. Горячева

Монеты на Великом Шёлковом пути
Волею исторических судеб Кыргызстан, как и вся Средняя Азия, не входит в число регионов, где впервые появились металлические деньги или монеты. Сюда они проникли в результате экономических и политических контактов с древними цивилизациями Ближнего и Дальнего Востока, в которых уже много веков до того существовали монетная эмиссия и денежное обращение. До недавнего времени древнейшими нумизматическими находками на территории Средней Азии считались монеты из уже упомянутого Амударьинского клада, отчеканенные в Ахеменидском Иране, власть которого распространялась и на некоторые средне-азиатские области. Однако в 1972 г. на юго-западной границе города Бишкека, на заброшенном кладбище была найдена архаическая китайская монета-нож ― древнейшая и пока единственная в среднеазиатском регионе находка такого рода. Бронзовые монеты-ножи изготавливали в VII–III вв. до н.э. в уделе Ци (современная провинция Шаньси); по определению сотрудницы Государственного Эрмитажа Н.В. Ивочкиной, бишкекская находка датируется IV в. до н.э.
По мнению большинства специалистов, первые монеты появились в Китае примерно в тоже время, что и в Европе, т.е. в VII в. до н.э., но есть некоторые основания считать, что это произошло гораздо раньше. В домонетный период китайцы широко использовали для обмена раковины каури, которые встречались в южных китайских морях и в изобилии ― на отмелях Мальдивских островов в Индийском океане. Изящная одно-створчатая раковина овальной формы, напоминающая белую фарфоровую бусину, ценилась и как украшение. При раскопках древнейших китайских поселений раковины каури находят в больших количествах. На-ходки каури отмечены в ряде регионов Центральной Азии, в том числе и в Кыргыстане. Встречаются каменные и бронзовые имитации этих примитивных «денежных знаков», иногда с выдавленными на выпуклой стороне точками и линиями, напоминающими китайские иероглифы. Это уже говорит о приближении каури к монетному статусу, хотя более распространённым мерилом стоимости в древнем Китае служили орудия труда, отлитые из бронзы.
Товаро-деньги, форма которых восходит к предметам повседневного обихода или инструментам сельскохозяйственного производства (мотыги и лопаты, музыкальные колокольчики и звенящие пластины, ножи и ключи), на первых порах не имели надписей, но уже в VII в. до н.э., на них стали помещать легенды из иероглифов и различные изображения. За долгий период существования этих своеобразных монет видоизменялась их форма, уменьшался вес, и лишь к I в. н.э. их окончательно вытеснили из обращения монеты более привычной круглой формы. Можно предположить, что найденная в окрестностях Бишкека монета–нож по-пала с далёких берегов Жёлтого моря в предгорья Тянь-Шаня в IV или III веке до н.э., т.е. задолго до «официального открытия» Великого Шёлкового пути.
Шёлковый путь ― это обобщённое название большого количества торговых караванных путей, связывающих Китай с Передней Азией и Европой. По современным представлениям, начинался Шёлковый путь в древней столице Китая ― г. Лояне; миновав Великую Китайскую стену, воздвигнутую ещё в III в. до н.э., торговые караваны доходили до Дуньхуана, откуда шли две основные дороги ― южная и северная. Первая огибала безводную пустыню Такла-Макан с юга и через Яркенд и Балх доходила до Мерва. Северная дорога пролегала через Кашгар и Тянь-Шань и шла далее до Самарканда и Мерва, где обе дороги пересекались. Самым главным товаром, совершавшим опасное путешествие по пустыням и горным тропам Центральной Азии, был шёлк ― ценнейший материал, технологию изготовления которого тысячелетиями хранили в тайне китайские мастера. Принято считать, что начало межконтинентальной торговли положило путешествие посланника ханьского Китая Чжан-Цяня в Западный край ― государства Согд, Хорезм и царство Давань (Фергана). С конца II века до н.э. караванный путь через Кашгар в Давань и далее в страны Средиземноморья начинает действовать регулярно.
Распространение монетного производства и денежного обращения на Великом Шёлковом пути некоторые исследователи разделяют на четыре периода, имеющие свои характерные особенности: I период ― I в. до н.э. ― III в. н.э.; II период ― IV–VII вв. н.э.; III период ― VII–Х вв. и IV период ― X – начало XIII вв.
К первому периоду относятся денежные системы Китая и средне-азиатских государств, чьи монеты распространялись по Великому Шёл-ковому пути и могли оказывать влияние на возникновение местного де-нежного обращения в других областях. Прежде всего, это монеты хань-ского Китая, Греко-Бактрии, Парфии и Великих Кушан.
В последние десятилетия правления династии Чжоу (770–221 до н.э.) в Китае начали отливать круглые бронзовые монеты с квадратным отверстием в центре, на лицевой стороне которых обозначен их вес ― баньлян «пол-ляна» (лян ― весовая единица, значение которой в разных районах Китая было различным ― от 35,01 до 37,8 г.). Круглая форма монет и наличие в них отверстий имели явные преимущества перед более древними знаками оплаты: компактность, транспортабельность и воз-можность комплектования их в связки при крупных расчётах. В правление династии Цинь (221–205 до н.э.) были унифицированы меры длин и весов и упрощено денежное обращение. Монеты типа баньлян сменили в Китае все прочие виды монет, имевших форму орудий труда, и очень скоро стали привычными на огромных пространствах Восточной и Цен-тральной Азии. О беспримерной распространённости и популярности бронзовых литых монет с квадратным отверстием говорит тот факт, что они выпускались в самом Китае и ряде стран Дальнего Востока вплоть до начала XX в., а кое-где и ещё позднее.
При императоре У-ди (146–86 до н.э.) из династии Ранняя Хань была проведена денежная реформа и выпущены новые монеты весом 5 чжу, по-китайски у-чжу или у-чжуцянь (чжу ― весовая единица, подобно ляну и другим весовым единицам, в разных местах Китая вес чжу был различный и тоже не оставался постоянным). Легенда у-чжу состоит из двух иероглифов, расположенных справа и слева от внутреннего квадратного отверстия. На более поздних выпусках размер внутреннего отверстия был увеличен, что при сохранении диаметра монеты снижало её вес. Стандартные разменные монеты у-чжу постепенно вытеснили из обращения все ходившие ранее другие платежные знаки, которые были изъяты и переплавлены. Монеты у-чжу изготавливались в Китае на протя-жении семи веков, начиная с 118 года до н.э. Массовая кустарная отливка монет, имевшая место во всех уделах и воеводствах страны на протяжении нескольких веков, наполнила рынок бесчисленным количеством вариантов монет у-чжу. Китайские нумизматы уже давно трудятся над определением времени и места изготовления всех разновидностей этого типа монет, чтобы восстановить хронологическую последовательность их выпуска. Колоссальный общий тираж выпущенных монет у-чжу под-счёту не поддаётся, а ареал их распространения огромен. Одним из на-правлений распространения этих монет было западное ― вдоль трассы межконтинентального торгового пути. Фергана ― долина Сыр-Дарьи, зажатая между западными отрогами Тянь-Шаня ― занимавшая важное место на этом пути, имела значительную прибыль от транзитной торговли. Располагавшийся здесь Даваньский двор получал как китайские товары, так и бронзовые монеты у-чжу, которые часто находят в Фергане, а также на Алае и в Центральном Тянь-Шане. По данным до 1988 года, здесь были найдены 42 подобные монеты. Отдельные их находки отмечены и в Чуйской долине, но в более поздних археологических слоях, да-тируемых X в., или в кладах вместе с монетами IХ–Х вв.
Чаще всего монеты у-чжу находят в женских погребениях совместно с бусами. Этот факт отмечен и в китайских хрониках, собранных известным синологом, монахом Иакинфом (в миру ― Н.Я. Бичурин, 1798–1854) и опубликованных в его фундаментальном труде «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена»: «Даваньцы, получая из Китая золото и серебро, употребляли его на изделия, а не на монеты». Этого же мнения придерживаются и некоторые археологи, по-скольку монеты обнаруживают в могильниках и в основном в качестве украшений, из чего следует, что у-чжу не применялись в реальном де-нежном обращении.
Иное мнение у академика НАН Узбекистана Э.В. Ртвеладзе. Фергана (государство Давань) в первых веках до н.э. ― первых веках нашей эры была богатой земледельческой страной с высокоразвитой экономикой, сельским хозяйством и ремеслом и значительным количеством городов, как констатирует уже Чжан Цянь, посетивший эти места в третьей чет-верти II в. до н.э. Не случайно именно отсюда китайцы впервые вывезли в свою страну такие сельскохозяйственные культуры, как люцерна и виноград, секреты производства вина, а также знаменитую породу ферганских «небесных» лошадей. В отличие от других среднеазиатских областей ― Бактрии, Согда, Хорезма, Маргианы, где в то время уже существовало денежное обращение, Фергана, не имевшая собственной монеты, могла войти в зону влияния китайской денежной системы и использовать монеты у-чжу в качестве средства обращения. Не исключено, что, помимо импорта китайских монет, в Фергане было налажено и их производство: некоторые экземпляры из местных находок не похожи на подлинные, а выглядят как подражания, подчас довольно деградированного облика.
Попытка Э.В. Ртвеладзе обосновать время появления местных вы-пусков у-чжу на территории Кыргызстана рубежом нашей эры ― очень серьёзный шаг, за которым могут последовать далеко идущие исторические выводы, поэтому он нуждается в дополнительных подтверждениях. В материалах трёх экспедиций западноевропейского археолога и востоковеда Аурела Стейна (1862–1943) в Восточный Туркестан приведены данные о полутора с лишним тысячах монет у-чжу, извлечённых из земли при раскопках, собранных на поверхности или приобретённых у местных жителей. Как и в случаях с монетами у-чжу, найденных в Кыргызстане, они отмечены как в археологических слоях, датируемых I в. до н.э., так и в кладах вместе с гораздо более поздними монетами династии Тан (618–907), что указывает на их длительное обращение и после официального прекращения выпуска. Производство монет у-чжу предполагается и в Восточном Туркестане, где традиции денежного обращения требовали привычной монеты. Скромный объём наших знаний о состоянии денежного хозяйства Центральной Азии того времени не позволяет сде-лать окончательное заключение о том, когда и где именно могли выпускаться «местные» монеты у-чжу. Надо полагать, новые археологические находки этих монет, наряду с использованием разработанной к настоя-щему времени методики дифференцирования монетных эмиссий, помогут выяснить их подлинную роль в истории возникновения денежных отношений на территории Кыргызстана.
Северная ветвь Великого Шёлкового пути, пересекающая территорию современного Кыргызстана, была освоена позднее. Она проходила вдоль берегов Иссык-Куля и по Чуйской долине. Эта трасса была богаче водой и проходила по более обжитым местам. Возле колодцев, ручьев, рек были построены глинобитные или каменные караван-сараи (постоялые дворы), где купцы из дальних стран останавливались на отдых. Проходя по районам, где денежные отношения ещё не сложились, они вели меновую торговлю ― товар на товар; кроме того, китайские посольства платили местным правителям за обеспечение безопасности своего передвижения различными ценностями, в том числе и деньгами. Монеты могли приниматься в обмен на продовольствие в качестве сырья для изготовления украшений. Находки монет можно связать и с ограблением караванов, военной добычей, захоронениями, случайной утерей и т.п.
А теперь вернемся в середину III века до н.э., на запад Центральной Азии, где от бывших владений Александра Македонского, доставшихся его полководцу Селевку Никатору, отделилась Греко-Бактрия (в пределах современного Таджикистана, Афганистана и Северной Индии). Монетная система греко-бактрийского царства наследовала аттический стандарт (драхма = 4,3 г); монеты чеканились в основном из серебра и меди, реже из золота . Ещё одним интересным и весьма редким для того времени нумизматическим фактом является выпуск монет из никеля. Богатые никелем медные руды шли на изготовление металла, из которого чеканились драхмы и дидрахмы в правление Евтидема II, Пантелиона и Агафокла.
Греко-Бактрия просуществовала немногим более ста лет, оставив яр-кий след в истории среднеазиатской античности. До сих пор поражает величайшей силой реализма медальерное искусство бактрийских мастеров, воссоздавших на монетах портретную галерею правителей, которая может служить материалом для изучения антропологии, генеалогии и даже хронологии, поскольку реалистичные портреты правителей на монетах «старели» вместе с их прототипами. На реверсе монет изображались греческие божества Зевс, Геракл, Посейдон, Аполлон, покровительствующие тому или иному правителю, и греческие надписи, передающие имена и эпитеты царей. Изредка на греко-бактрийских монетах ставили даты выпуска по эре Селевка, за точку отсчёта которой был принят 311 год до н.э. ― дата торжественной коронации Селевка в Вавилоне. Находки греко-бактрийских монет на территории Средней Азии довольно редки, в отличие от «варварских» подражаний тетрадрахмам греко-бактрийских царей Евкратида и его преемника Гелиокла, чьи монеты послужили образцом при изготовлении монет для их северных соседей.
Одновременно с Греко-Бактрией в результате восстания кочевого племени парнов, обитавших на юге Туркменистана, против селевкидского наместника Андрагора, незадолго до того отложившегося от цен-трального правительства, выделилась независимая Парфия. Основной денежной единицей Парфянского государства оставалась серебряная драхма. Ранние парфянские монеты ещё сохраняют традиции греческой школы резчиков штемпелей. На аверсе драхм основателя династии Ар-шака I помещён его портрет в мягком башлыке ― кочевническом, «скиф-ском» головном уборе; на реверсе ― легенда из одного слова на греческом языке ΑΡΣΑΚΟΥ «[монета] Аршака» и профильное изображение человека в типичном костюме кочевника, сидящего на неком подобии трона и держащего в вытянутой вперед руке лук. Существует несколько версий происхождения образа парфянского лучника. И.И. Эккель считал, что это правящий царь, от имени которого чеканилась монета. В наши дни преобладает точка зрения, согласно которой здесь изображён обожествлённый основатель династии Аршак; есть также мнение, что это обезличенный геральдический символ царской власти. Некоторые учёные связывают этот образ со сведениями Геродота о происхождении скифов, который повествует, что Геракл в одном из своих путешествий в северные страны встретил Табити ― полудеву-полузмею, родившую ему впоследствии трёх сыновей. Уходя, Геракл наказал, что землями может управлять лишь тот из них, кому удастся натянуть оставленный им лук. Когда дети выросли, справиться с этой задачей удалось лишь младшему из сыновей ― Скифу, от которого и вели свою родословную все скифские цари. Изображение сидящего лучника ― характерная особенность пар-фянских монет, сохранявшаяся в течение почти пяти веков.
Основы парфянского могущества заложены в период царствования Митридата I (ок. 171–138 до н.э.), захватившего ряд провинций Греко-Бактрийского и Селевкидского царств. На монетных дворах завоёванных территорий выпускаются парфянские монеты, на которых Митридат I предстает уже не кочевым вождем, а эллинистическим правителем. Из-меняется и греческая легенда на «Царя Аршака самодержца». Для чеканки медных парфянских монет применяются старые монетные типы, ис-пользовавшиеся в предшествующее время. В портретах царей из дома Аршакидов сочетаются желание передать сходство с конкретным персонажем со стремлением запечатлеть некого «идеального» царя. По мере ослабления эллинских влияний реализм вытесняется предельно обобщённым, почти схематичным изображением правителя, вплоть до условных точек и линий. Проба и вес парфянских монет проявляют тенденцию к снижению. К I веку н.э. греческая легенда сменяется парфянской, и драхмы чеканятся по новому, «парфянскому» стандарту весом 3,7 г. Иногда на крупных парфянских монетах проставляется дата вы-пуска по селевкидской эре.
По замечанию востоковеда В.В. Бартольда, парфяне лучше других на-родов сумели воспользоваться открывшимся во II веке до н.э. караван-ным путем из Китая в Переднюю Азию и сохраняли за собой выгодную роль посредников в торговле между Китаем и Римской империей. Мит-ридат II Парфянский (124–87 до н.э.) был первым в мировой истории го-сударем, имевшим торговые связи, как с великой державой Дальнего Востока, так и с мировой империей Запада. Этот караванный путь имел огромное значение в дальнейшем развитии экономики и культуры Парфии. Находки парфянских монет в Кыргызстане известны ещё с XIX в., когда в районе с. Каракол была обнаружена драхма Митридата IV (129–147 н.э.) По данным М.Е. Массона, монета Орода I (90–88 до н.э.) была найдена в окрестностях Коканда. Известны находки парфянских монет и в Китае, где также найдена монета Орода. В начале III в. н.э. вследствие постоянных изнурительных войн с Римом за «мировое господство», внутренних смут и нарастающего давления кочевых племён с севера происходит крушение парфянского царства и гибель правящей династии. В 224 г.н.э. властитель иранского княжества Стахр Арташир I Папакан (224–241) захватил власть на всей территории Парфии и создал государство Сасанидов, просуществовавшее более 400 лет.
История восточных областей Средней Азии первых веков нашей эры восстанавливается во многом благодаря китайским хроникам, одна из которых повествует: «Государство усуней ― это прежде земли сэ (т.е. саков), когда большие юечжи подчинили правителя сэ, он бежал на юг, большие юечжи захватили его земли. Позднее, когда властелин усуней напал на больших юечжей и нанес им поражение, они переселились на запад, а властелин усуней обосновался на их землях. Поэтому среди усу-ней есть потомки сэ и юечжей». Ставка владык усуньского племенного союза располагалась на берегу Иссык-Куля. Оттеснённые усунями, племена больших юечжей (античные авторы называли их тохарами) напали на богатейшую, но раздробленную Греко-Бактрию. Завоевание Бактрии растянулось на десятилетия. Племена юечжей враждовали между собой, и только спустя столетие правитель одного из племён кушан, подчинив других вождей, заложил основу Кушанского царства, существовавшего в пределах южных областей Средней Азии, Афганистана, Пакистана и Северной Индии. Кушанские императоры поддерживали дипломатические связи с Древним Римом. В Александрии (Египет) находилась кушанская торговая фактория, а на индостанском побережье ― колония римских купцов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что кушанские монеты широко распространялись по трассам Великого Шёлкового пути, а римские вещи и монеты попадали в Среднюю Азию. Восточная часть Иссык-Куля, где располагалась ставка усуней, отмечена находками римских денариев выпущенных в правление Веспасиана (69–79), Адриана (118–138), а также монеты, отчеканенной в египетской Александрии при Диоклетиане (284–305). Впрочем, по мнению Е.В. Зеймаля, случайные находки римских денариев на Иссык-Куле не могут служить надёжным источником для научных заключений, поскольку не исключена возможность доставки их крестьянами-переселенцами из европейской части России в конце XIX, где римские монеты находят нередко. Однако в последние годы на территории Чуйской долины так же зафиксированы на-ходки римских монет, относящиеся ко времени могущества соседнего Кушанского царства. На городище Кара-Джигач был поднят фоллис Константина (272-337 гг.), в районе Карабалтинского городища фоллис Лициния II (315-336 гг.), а на Краснореченском городище подвеска в виде подражания римской монете.
Вначале кушаны выпускали подражания монетам последнего греко-бактрийского царя Гелиокла, потом появились «монеты «Герая», вокруг которых полтора столетия велась научная дискуссия. Последние дошли до нас в двух номиналах ― тетрадрахмы и оболы, чеканенные по аттической стопе. На этих монетах помещён профиль мужчины с волевым лицом и прической, перетянутой ремешком. На реверсе, рядом с изображениями воина на коне и венчающей его богини Ники ― греческая легенда, читаемая как «Правящего Герая (Санаба) Кушана»; первое слово иногда переводят как «насильственно взявшего власть». Лишь недавно установлено, что монеты пренадлежат основателю государства Великих Кушан царю Куджуле Кадфизу (5 г до н.э. – 45 н.э.), первым вторгшемуся и захватившему Северную Индию.
Не менее интересны и медные монеты «Сотер Мегас», называемые так по последним словам греческой легенды BACIΛEVC BACIΛEωN CωTER MEΓAC «Царь царей, Великий спаситель». На её аверсе помещено погрудное изображение юноши, в котором одни учёные видят идеализированный образ царя, другие ― бога Митру; на реверсе ― царь-всадник в коническом головном уборе, с боевым топором в вытянутой руке. Несмотря на обилие трудов, посвящённых этим монетам, настоящее имя «Великого спасителя» до недавнего времени оставалось неизвестным .
Преемник «Сотер Мегоса» Вима Кадфиз, или Кадфиз II (около 100–128 н.э.), провел реформу монетного дела, положив начало кушанской золотой чеканке. Ранний кушанский статер весил 8,03 г; чеканились также монеты двойного (весом 16,07 г.) и дробных достоинств (4,02 и 2,01 г). Серебро кушанские цари, помимо Герая, не чеканили, зато выпускались медные монеты трёх номиналов. Для кушанских монет характерна подражательность: почти в каждом случае можно достаточно определённо указать на римские или индо-греческие прототипы, с которых были заимствованы, хотя иногда и с изменениями, основные сюжеты или их элементы. На аверсе монет Куджулы Кадфиза и Вимы Кадфиза легенды греческие, а на реверсе ― индийские, написанные почерком кхароштхи. Со времён Канишки надписи на кхароштхи исчезают и появляются надписи ираноязычные, но в греческой графике. Отличительной чертой кушанских монет становится четырёхзубая вилообразная тамга с постоянно меняющимся рисунком «рукоятки» ― нижней части. Со временем устанавливается характерный «кушанский» монетный тип: на аверсе ― стоящий правитель, опирающийся на копье, на реверсе ― Шива с быком или другие боги из индийского, греческого и парфяно-зороастрийского пантеонов. На монетах Канишки отмечены также изображения Будды, что свидетельствует о централизованном распространении буддизма в стране в правление этого царя. Кушанский медный чекан был обильным. Интересно, что в начале ХХ в., когда кабульский монетный двор не смог обеспечить рынок достаточным количеством средств обращения, кушанские медные монеты официально были допущены к хождению на рынках Афганистана.
В музее Национального банка Кыргызстана хранится «золотая» монета кушанского царя Хувишки (158-195 гг.), подобранная в районе Да-раут-Кургана на Алае. Со временем золотое покрытие местами стерлось, обнажив оловянно-цинковое ядро и выдавая продукцию древних фальшивомонетчиков. По археологическим находкам известно, что этот доходный промысел возник вскоре после появления первых монет и сопровождал официальную чеканку во все времена.
Древнее государство Согд (Согдиана), располагавшееся в долинах рек Зарафшан и Кашкадарьи, сыграло немаловажную роль в установлении регулярного денежного обращения на территории Кыргызстана. Опасные соседи в лице Селевкидского государства, Греко-Бактрии, Парфии неоднократно завоёвывали Согд, но не остановили его экономического и культурного развития. На первых порах здесь использовались привозные иноземные монеты; когда же их не хватало, монеты, к которым рынок был приучен, начинали производить на месте, как правило, на более низком техническом и художественном уровне. В отличие от фальшивых монет, вес и проба «варварских подражаний» часто соответствовали оригиналу. В Самаркандском Согде со II в. до н.э. по II в. н.э. изготавливались подражания монетам селевкидского царя Антиоха, сына Селевка I. Бухарский Согд выпускал подражания тетрадрахмам греко-бактрийского царя Евтидема. Значительная продолжительность чеканки таких монет подтверждается обилием вариантов, деградацией типов и постепенным снижением веса. Стоимостное содержание монет определялось не количеством заключённого в них металла, а установленным для них произвольным «курсом». Ареал распространения таких монет, как правило, ограничен территорией, в пределах которой этот «курс» со-храняет силу. Тем не менее, одна серебряная тетрадрахма ― подражание Евтидему, более характерная для Бухарского оазиса, найдена в Ошской области.
Таким образом, для первого периода, датируемого I в. до н.э. – III в. н.э., характерно возможное использование на Великом Шёлковом пути римской и парфянской монеты в качестве международной валюты (впрочем, эта гипотеза требует дополнительных подтверждений), а так-же проникновение китайской монеты в восточные области Средней Азии, где она, также предположительно, использовалась как средство денежного обращения.
Второй период существования Великого Шёлкового пути в истории Средней Азии ― это время кардинальных перемен во всех сферах жизни. Прежние владения Кушанского и Парфянского государств становятся добычей новой мощной державы Сасанидов. На бывших кушанских владениях утверждаются назначаемые сасанидскими царями наместники ― кушаншахи, имевшие право выпуска собственной золотой и серебряной монеты.
Монеты сасанидских кушаншахов делятся на две группы: сасанидо-кушанские и кушано-сасанидские. На лицевой стороне монет первой группы в сасанидской иконографической манере изображался профиль правящего кушаншаха, на оборотной ― фигура верховного бога зороастризма Ахура Мазды, вручающего правителю символы власти. Монеты второй группы чеканились по типу монет кушанских царей: на аверсе ― правитель в доспехах с копьем, на реверсе ― Шива с быком. Помимо этих монет, в бывших кушанских владениях широко распространяются всевозможные подражания бронзовым монетам Хувишки, Васудевы и Канишки III. Они отличаются от подлинных монет не только крайней сти-лизацией изображений, но и пониженным весом, диаметром и качеством изготовления. Несколько подражаний кушанским бронзовым монетам найдено в районе Каракола на Иссык-Куле.
В IV–V вв. кочевые степи вновь пришли в движение: началась эпоха «великого переселения народов», приведшая к падению античных государств и погубившая Древний Рим. Грозные полчища степняков Цен-тральной Азии, среди которых выделились эфталиты, в результате успешных воин окончательно сокрушили Кушанское царство, поколебали могущество Сасанидского Ирана ― постоянного соперника Рима, а впоследствии и Византии. Богатые города Согда переходили из рук в руки и опустошались, пришло в упадок ремесло, сократилась торговля. Жители разорённых городов переселялись в другие районы, согдийские колонии появились в Семиречье. Начинается формирование нового социально-экономического строя, в котором возникает иерархическая структура феодального общества. Как одно из проявлений феодализации, в массовом количестве появляются хорошо укреплённые замки ― резиденции знати, вокруг которых возникают поселения, вскоре превратившиеся в шахристаны новых средневековых городов. Небольшие государства со-стояли из множества мелких владений, каждым из которых правил свой «государь», иногда они объединялись в «царство», главой которого становился один из таких удельных владетелей.
Внешняя торговля на Шёлковом пути обслуживалась высокопробными сасанидскими драхмами, отчеканенными по «аттическому стандарту» ― 4,3 г, но более плоскими, увеличенного диаметра, с традиционной устойчивой иконографией. На аверсе монет чеканили портреты сасанидских правителей в вычурных коронах, которые были индивидуальными для каждого шаханшаха. На реверсе монет изображалась сцена инвеституры ― «благословения» шаханшаха на власть одним их зороастрийских богов перед священным алтарем огня. Легенды на монетах сделаны на среднеперсидском языке письмом пехлеви и содержат имя и титулы го-сударя, например: «Поклоняющийся Мазде, божественный Арташир, царь царей Ирана». На более поздних сасанидских монетах ставятся даты выпуска в виде текущего года правления данного шаханшаха, а также монограммы из 2-3 букв пехлеви с зашифрованным указанием монетных дворов, где осуществлялась чеканка. Классификация нумизматического материала по монетным дворам, одна из основных задач сасанидской нумизматики, она ведется со второй половины XIX века, но и до настоящего времени часть, из почти 300 монограмм, не отождествлена.
Транзитная торговля распространяла продукцию многочисленных сасанидских монетных дворов по обширным просторам Центральной Азии. Никаких других монет, доходивших столь далеко на восток, мы не знаем, поэтому можно считать, что в те времена именно сасанидские монеты играли роль международной валюты на Великом Шёлковом пути. Заметное увеличение потока сасанидского серебра в Среднюю Азию и далее в Восточный Туркестан и Китай связано с драхмами сасанидского шаханшаха Пероза (459–484), клады которых находят в Узбекистане и Таджикистане, и даже в западном Китае найдено 76 экз. этих монет. Не-редки находки сасанидских монет и в Кыргызстане. В Таласской области в катакомбном захоронении учитель истории М.Ф. Тур нашел драхму Хормизда II (302–309). Отличной сохранности драхму Пероза выкопали на огороде в селе Пригородное (Чуйская долина); серебряная монета Хормизда IV (579–590) поднята в районе Джалал-Абада, а несколько обломков сасанидских драхм обнаружены на Ак-Бешимском городище.
Эфталито-хионитское государство с центром в Тохаристане (среднее течение Амударьи) представляло сложный конгломерат различных по уровню развития, языку и культуре племён и народов. Шаханшах Пероз безуспешно пытался противостоять натиску эфталитов, более того, он дважды попадал к ним в плен, и сасанидам пришлось платить огромный выкуп за пленённого царя. Учёные считают, что именно с этим фактом может быть связано явное преобладание монет Пероза в Средней Азии. Монетное дело эфталитов было полностью ориентировано на сасанидскую монетную систему, в частности, драхмы Пероза. Первоначально эфталиты надчеканивали сасанидские монеты клеймами с портретами правителя или родовой тамги, затем начался выпуск собственной, но уже низкопробной монеты, копирующей сасанидскую. В последние десятилетия существования государства на эфталитских монетах начали размещать портреты правителей и легенды на бактрийском языке, хотя в целом они оставались подражательными.
Византия, отстояв свои владения от нашествия варваров в V в., на протяжении тысячелетия оставалась последним оплотом европейской культуры на Востоке. Здесь по-прежнему процветали ремесла и торговля, на высоком уровне оставалась сельское хозяйство. Монетная система Византии основывалась на обращении золотой, серебряной и медной монеты и в ранний период имела следующий вид: золотой солид = 12 серебряным милиарисисям или 24 серебряным силиквам =180 медным фоллисам или 7200 медным нуммиям. Византийские монеты по типу отличаются от римских. Образы государей утрачивают портретное сходство, их портреты на монетах становятся скорее символическими. На реверсе помещается изображение ангела, крест либо греческая надпись, позднее ― поясной лик Иисуса Христа, Богоматери или какого-нибудь святого. Основной золотой монетой вплоть до XI в. остается солид; серебряные силиквы выпускаются в незначительном количестве, а медные монеты низких достоинств в результате инфляции постепенно исчезают из обращения, и фоллис становится единственной медной денежной единицей, хотя номиналы в нуммиях по традиции ещё продолжают указываться на монетах в 1 и ½ фоллиса: М = 40, К = 20 (нуммий).
Византия расплачивалась за шёлк, поступающий по Великому Шёлковому пути, золотыми солидами. В статье «Монетные находки, зарегистрированные за время с 1917 по 1927 год» М.Е. Массон сообщал, что русские крестьяне Семиречья хорошо знали медальоны-иконки, за каковые они принимали византийские монеты с изображением окружённой нимбом головы Христа. В 1931 г. геолог И.А. Анбоев поднял на берегу Иссык-Куля вблизи с. Кой-Сары золотую византийскую монету Ираклия II (610–641), а в 1941 г. при строительстве Большого Чуйского канала на Сокулукском городище были найдены два электровых брактеата ― подражания византийским монетам.
Вторую половину I тысячелетия нашей эры принято называть древнетюркской. На обширных территориях от Маньчжурии до Азовского моря тюркские племена во главе с родом Ашина создали Тюркский каганат. Сокрушительный удар тюрок в 563 г. рассеял эфталитских завоевателей Средней Азии. Небольшие раннефеодальные княжества, расположенные к северу от Амударьи, оказались под общим тюркским контролем. Получая дань с разобщённого Китая шёлком, тюрки активно вмешивались в его торговые отношения с Византией и Сасанидским Ираном.
К этому времени относятся драхмы Пероза и Хосрова I с надчеканами в виде согдийских надписей, передающих тюркские титулы γ’γ’n «каган» и tkyn «тегин», а также тамг и других изображений. Часть надчеканенных драхм принадлежит правителям, победившим эфталитов, в первую очередь западным тюркам. В местное обращение выходят новые монеты разнообразных типов, отлитые из бронзы, на одной из сторон которых всё чаще появляется тамга ― родовой знак тюркского правителя.
Древнетюркский период характеризуется исключительно сложным типовым составом монетной массы, обращавшейся в Средней Азии, упадком техники монетного дела, но вместе с тем и территориальным расширением сферы денежного обращения и появлением новых центров монетного производства. Причем право выпуска собственной монеты могли иметь не только крупные владения, но и менее значительные административные центры внутри областей и даже отдельные города, каждые из которых имели свои атрибуты власти ― правителя, династию, границы, монеты. В зависимости от политических влияний и традиционных связей многие среднеазиатские владения изготавливают монеты по образцу своих могущественных соседей. В Бухаре в это время выпускаются медные монеты с изображением верблюда, а также впервые по-являются местные серебряные монеты, битые по типу драхм сасанидского царя Варахрана V, но с согдийской легендой pwχ’r χwd’t «государь Бухары». Вторая часть легенды, помещённая слева от портрета, выполнена искажённым письмом пехлеви. На реверсе изображение аташдана (алтаря огня) и двух стражей. Эти монеты получили название «бухархудатских», им суждено было играть важную роль в экономике Средней Азии на протяжении пяти веков.
Западно-тюркские каганы и некоторые тюркские правители Чача (Шаш) и его уделов (Ташкентский оазис, ограниченный на западе рекой Сырдарья, а на востоке горами Тянь-Шаня), в основу иконографии ряда своих монет, которые иногда называют тюрко-согдийскими, положили изображения на парфянских и византийских монетах. Наиболее распространённым типом стало парное изображение правителя и его супруги. Как показал М.Е. Массон, этот тип восходит к византийским медным монетам Юстина II (565–578), на которых он изображён вместе с царицей Софьей. Именно к его двору около 568 г. прибыло посольство от средне-азиатских тюрок во главе с согдийским купцом Маниахом. На Краснореченском городище найдена монета из этой серии с тамгой Кабарны (Чачский удел).
Локальные медные эмиссии не имели стоимостного соотношения с серебряными монетами и обращались в границах тех территориальных подразделений, где осуществлялось их производство. Монеты этой группы отливались из меди диаметром 20–22 мм и весом 1,7–2,2 г. При этом в более широких масштабах, чем на протяжении древнего периода, осуществляется их диффузия за пределы основных ареалов. Примером выпуска таких денежных знаков могут служить монеты с изображением неоседланного коня и 8-образной тамги на аверсе, выпускаемой в Ташкентском оазисе, и монеты с изображением льва из Отрара (город на Сырдарье, ныне в Шымкентской обл. Казахстана). Подобные монеты, изображающие полуфантастическое животное, напоминающее льва, с вилообразной тамгой на оборотной стороне, отлитые в Чаче и датируемые VII-VIII вв. найдены на Ак-Бешимском городище в Чуйской долине. Впервые чтение легенд на этих монетах было предложено О.И. Смирновой как «Правитель Тарнавч». Позднее она пересмотрела своё прочтение, сегодня имеются и другие варианты реконструкции легенды, но многие исследователи называют их «монетами Тарнавча». Осенью 2013 года в районе Карабалтинского городища был найден необычный кладок из 11 монет, шесть из которых чачской отливки с изображением хищного животного и вилообразной тамгой на реверсе. Все чачские монеты плохой сохранности и удивительно то, что они находились они вместе с двумя монетами тюргешского кананата и тремя монетами карлукского каганата, второй половины VIII века, что может свидетельствовать об их нахождении в обращении более пятидесяти лет после выпуска или продолжительности их выпуска в первой половине VIII века.
В VI–VII вв. всё большую роль в транзитной торговле играет Средняя Азия. Начав с посреднической торговли шёлком, согдийцы сами научи-лись изготавливать его; очень скоро шёлковые ткани местного произ-одства из Ферганы, Самарканда и Бухары начали серьёзно соперничать с китайскими, а согдийские купцы оказались главнейшими конкурентами персидских. Поэтому персы делали всё возможное, чтобы устранить согдийцев с «шёлковой дороги».
Таким образом, во втором периоде (IV ― сер. VII в.) международной валютой, обслуживающей Великий Шёлковый путь, становятся сасанидские и византийские монеты. Если на раннем этапе роль сасанидских монет была ещё незначительной, то на позднем (со времени Пероза) её значение стабильно возрастает. Находки сасанидских монет известны вдоль всей центральной и восточной части Великого Шёлкового пути. Одновременно по северной его ветви на восток стала поступать золотая византийская монета, удовлетворявшая потребности транзитной торговли в золоте.
Третий период совпадает по времени с расцветом китайской империи Тан. В начале VII в. после распада Тюркского каганата на Западный и Восточный усиливается политическое влияние Китая, объединённого в правление династии Суй (581–618) и заметно окрепшего при агрессивной династии Тан (618–907). VII век для Китайской империи был столетием завоеваний и колонизации: в этот период ею были подчинены восточные тюрки (на территории современной Монголии), государство Когурё (ныне Маньчжурия и Корея) и, наконец, западные тюрки (Семиречье и Восточный Туркестан). Китайские гарнизоны, размещённые на завоёванных землях, обеспечивали постоянный приток в метрополию людей и товаров. Земли вдоль Великого Шёлкового пути попали под прямое влияние Китая и оседлое население Семиречья стало постепенно привыкать к бронзовым цяням ― оригинальным китайским монетам с квадратным отверстием в центре и четырьмя иероглифами по краям. Этот тип монет позаимствовали и в Согде ― конфедерации княжеств, возглавляемых ихшидами Самарканда, которые начали выпуск подражаний китайским цяням, помещая на реверсе свои тамгаобразные знаки. Две таких монеты были подняты на Ак-Бешимском городище. На следующем этапе при сохранении формы и размеров монет, проведена за-мена иероглифов на согдийскую легенду, так на границе двух цивилизаций возник новый тип монет.
Расцвет Танского государства связан с длительной эпохой благосостояния, безмятежной жизни и дешевизны, когда «не было в Поднебесной ничего, что стоило бы слишком дорого». Процветали ремесла и торговля, в том числе транзитная, были налажены связь и транспорт; на безопасных дорогах путешественникам предоставляли лошадей и мулов. Международная торговля по Великому Шёлковому пути шла как никогда интенсивно. Профессор Эдвард Шефер в книге «Золотые персики Самарканда» приводит перечень товаров, проходивших в то время по Великому Шёлковому пути: кони, изделия из кожи, меха, оружие, слоновая кость, древесина редких пород, лекарства и благовония, ткани, драгоценные камни, промышленные минералы, танцовщицы, диковинные животные и многое, многое другое, что мог себе позволить продать или купить процветающий танский Китай.
В 621 г. в обращении появились цяни анонимного типа с легендой Кайюань тунбао «Ходячая монета начала правления». Выпущенные в колоссальном количестве, эти монеты имели необычайно широкий ареал распространения. Помимо «валютного обеспечения» Великого Шёлкового пути, ими платили жалованье личному составу китайских гарнизонов, которые стояли в ряде городов Западного края, в том числе и в столице Западно-Тюркского каганата ― Суябе по крайней мере с 648 по 719 гг. Поэтому вполне логично, что местное население Семиречья в конце VII -начале VIII в. широко использовало их и для внутреннего обращения. На следующем этапе, когда привозных монет уже не хватало, здесь был налажен выпуск монет с согдийской легендой βγy twrkyš γ’γ’n «Господин тюргешский каган» и местных подражаний монетам династии Тан.
Кроме китайских цяней, находки которых в Кыргызстане представляют практически все выпуски династии Тан, с востока попадали и монеты других государств. Так, в 1993 г. учителем истории С. Шнайдером на Краснореческом городище была найдена монета Уйгурского каганата. Монета изготовлена по китайскому образцу, но вместо иероглифов на обеих её сторонах по краям квадратного отверстия помещены двухстрочные уйгурские легенды. Этот редкий тип монет известен китайским, японским и французским нумизматам уже давно, но до недавнего времени существовало несколько разных вариантов её атрибуции. Самая удачная и непротиворечивая попытка определения этого типа монет принадлежит французскому исследователю, китаисту Ф. Тьерри, который показал, что монета выпущена от имени Бокук-кагана (795–808), известного по китайским документам как Хуайсинь кэхань.
В 2000 г. на этом же городище была найдена бронзовая монета, также изготовленная по китайскому образцу. Вместо легенд на монете отлиты две тамги ― по одной на каждой стороне. Изображения оплывшие, с размытым контуром, одна из тамг напоминает рунический знак š, другая ― знак g. Ранее подобные монетные типы здесь не были известны; возможно, и эта монета тоже попала в Семиречье с востока. Однако нельзя исключить вероятность её местного происхождения, а символы, принимаемые нами за тамги, действительно являются руническими знаками, и в таком случае это может быть первой находкой монеты с рунической легендой. Сегодня установлено, что такая же монета, происходящая из раскопок в Ктесифоне (Ирак), хранится в Музее исламского искусства в Берлине; она определена как «согдийская по китайскому образцу» и датируется второй половиной VII в.
В числе находок иноземного происхождения следует отметить и не-обычные серебряные, биллоновые и бронзовые монеты с изображением всадника с копьем на одной стороне и лежащего буйвола-зебу на другой. Этот характерный тип, появившийся на территории Северной Индии в середине VIII в., с различными изменениями в рисунке использовался в монетной чеканке разных государств Центральной Азии вплоть до ХIII в. В нумизматической литературе такие монеты получили название джитал. Найденные в Чуйской и Таласской долинах экземпляры выпущены в IХ–ХI вв. Одна из бронзовых монет имеет просверленное в центре отверстие, что указывает на её возможное участие в денежном обращении в Семиречье вместе с китайскими и «китаеобразными» монетами.
Середина VIII века ― время установления в Средней Азии власти Арабского халифата. Множество родов и племён Западной Азии и Север-ной Африки к тому моменту были объединены в огромное теократиче-ское государство с центром в Багдаде. Его зачинателем стал Мухаммад (570–632), купец из аравийского города Мекки, в 40-летнем возрасте получивший Откровение свыше и провозгласивший новую веру в единого бога ― Аллаха. Основным религиозным требованием нового пророка был отказ от многобожия и идолопоклонства. Вначале пророчества Му-хаммада были встречены враждебно, и в 622 г. ему пришлось бежать из Мекки в соседний город Ятриб, позднее названный Мединой (араб. Ма-динат ан-Наби «Город Пророка»), где он встал во главе сильной мусульманской общины. Вскоре Медина становится столицей нового государства, а дата 622 ― началом мусульманского летосчисления (араб. хиджра, буквально «исход, переселение»). Основы вероучения, разработанного Мухаммадом и его последователями, отражены в Коране ― главной религиозной книге мусульман.
Практически сразу после смерти Мухаммада началась арабо-мусульманская экспансия; войска Халифата вышли за пределы Аравии и приступили к завоеванию новых земель, среди которых очень скоро оказались и обширные области Византии и Сасанидского Ирана. Ближайшие преемники Мухаммада ― т.н. «праведные» халифы были выборными лидерами арабской мусульманской общины и сосредоточили в своих руках религиозную, военную и гражданскую власть. Война за землю и другие ресурсы, облечённая в форму священной войны во имя Аллаха, была весьма популярна как в арабском обществе, так и среди многих народов, угнетённых Византией и Ираном. Народы Месопотамии, Сирии и Египта видели в арабах освободителей, поскольку на первых порах крупными налогами облагались только аристократические круги завоёванных стран. Арабы предоставляли покорённым народам свободу вероисповедания, но одновременно с помощью различных льгот поощряли принятие ислама. Земли некогда могущественных государств Сасанидского Ирана и часть Византийской империи вошли в состав Арабского халифата, простиравшего свою власть от Индии и Средней Азии до Испании.
В 651 г. арабы подошли к границам Согда. Мелкие феодальные владения Средней Азии не смогли оказать достойное сопротивление грозной силе завоевателей. Волна за волной накатывались арабы на Мавераннахр («то, что за рекой» ― так называли они обширную область между Амударьей и Сырдарьей). До начала VIII в. арабы ограничивались грабительскими походами и сбором дани. Сопротивление арабским завоевателям оказывала коалиция Тюркского (позднее Тюргешского) кагана-та, Согда, Чача и Ферганы. Наместнику Хорасана Кутайбе ибн Муслиму (705–715) халиф поставил задачу завоевания Мавераннахра. Изнурительная война велась с переменным успехом, но в итоге согдийцы и тюргеши потерпели поражение; причиной этого явилась вражда между отдельными царьками, которой арабский полководец Кутайба умело воспользовался. В 712 г. пал Самарканд. Договор, заключённый между Кутайбой и Самаркандом, показывает грабительскую сущность арабских походов: по нему Самарканд должен был выплатить арабам дань в 20 миллионов драхм. Антиарабские восстания и героическая борьба народов Средней Азии против завоевателей продолжались почти сто лет.
До ислама арабы не имели собственной монетной чеканки, а денежное обращение Халифата на самом раннем этапе его существования обеспечивалось монетами соседних государств, в основном византийскими (золото и медь) и сасанидскими (серебро). После завоевания этих областей появились арабо-византийские и арабо-сасанидские монеты, позднее ― также арабо-латинские и арабо-согдийские. В самом конце VII века, в правление халифа Абд ал-Малика из династии Омейядов (661–750) была проведена денежная реформа. Тогда был разработан и утвержден общий для всего Халифата «эпиграфический» облик монеты ― без изображений, с одними лишь арабскими надписями, несколько различный для золотых и серебряных монет, но в целом единообразный с точки зрения содержания и размещения надписей, ставший образцом для всех последующих эмиссий в мусульманском мире на протяжении нескольких столетий. В поле аверса обычно помещалась калима ― мусульманский символ веры: «Нет бога, кроме Аллаха единого, нет у Него сотоварища», в круговой легенде ― выпускные сведения (указание места чеканки и дата по хиджре); на реверсе ― вторая часть калимы «Мухаммад ― посланник Аллаха» либо цитаты из Корана. В нумизматической науке монеты Арабского халифата получили название «куфических» ― по названию строгого и выразительного письменного стиля куфи, которым оформлялись их надписи и создание которого традиция связывает с месопотамским городом аль-Куфа. Динары и дирхемы поначалу были анонимными, но вскоре после утверждения династии Аббасидов (750–1258) на них стали помещать имена и титулы халифов и их наследников, иногда правителей областей и других официальных лиц. Надписи на медных монетах, в чеканке которых проявлялось гораздо больше разнообразия, в целом тоже соответствовали требованиям исламской доктрины, а вот в их оформлении поначалу допускались заметные вольности (фигуры зверей, птиц и рыб, изображения растений или рукотворных вещей), однако впоследствии от большинства из них отказались.
Наименования денежных единиц сохранили связь со своими иноземными прототипами: золотая монета продолжает называться динаром (от позднелатинского denarius), серебряный дирхем (в последних научных изданиях употребляется термин дирхам), который восходит к сасанидской драхме, а медный фельс ― к византийскому фоллису. Куфические дирхемы, выпускавшиеся в астрономических количествах на более чем 200 монетных дворах Халифата, со временем заполонили рынки практически всего цивилизованного мира, включая значительную часть Европы, и в течение нескольких столетий успешно выполняли функцию мировых денег.
Династия Аббасидов, пришедшая к власти в Халифате в середине VIII века, стала привлекать к управлению завоёванными территориями ме-стных аристократов. Так в Средней Азии возникли государства, называемые по именам их основателей: Тахиридское (821–873), со столицей в городе Нишапуре, и Саманидское (819–999) ― в Бухаре.
Династия Саманидов начинается с землевладельца Самана, сыновья и внуки которого за помощь, оказанную при подавлении антиарабского восстания, получили в 819 г. в управление все наиболее важные области Мавераннахра. В 875 году Наср ибн Ахмад назначен халифом аль-Мутамидом наместником Мавераннахра. Первоначально династийные отношения среди Саманидов складывались не однозначно. Родственники претендовали на отдельные владения и порой не признавали верховного правления. Борьба с сепаратистскими устремлениями велась с пе-ременным успехом. Об этом можно судить по саманидским монетам. Если дядя Мухаммад ибн Нух, которому было доверено владение Шашем, признавал главенство племянника и чеканил медные монеты от имени Насра, упоминая себя как вассала, то, когда Шаш достался брату Насра Якубу тот начал чеканить монеты от своего имени. Ферганой управлял брат Насра Асад, который в своей столице Ахсикете тоже чеканил медные монеты от своего имени. Ещё более сложные взаимоотношения у Насра были с братом Исмаил ибн Aхмадом, получившим за службу в жалованное владение Бухару и добивавшегося её политической и экономической независимости. Став верховным правителем Саманидов после смерти своего брата в 892 г. Исмаил ибн Ахмад, перенёс столицу из Самарканда в Бухару, усмирил мятежи и ликвидировал междоусобицу, создав сильное независимое государство. Уже через год он совершил удачный набег против карлуков, кочевавших в степях за Сырдарьёй, разграбив при этом их столицу Талас. Урегулирование отношений с кочевниками создали необходимые предпосылки для развития сельского хозяйства, ремесла и торговли. Через территорию Мавераннахра пошёл поток тюркских и славянских рабов, поставлявшихся в армии почти всех мусульманских правителей. При Саманидах наблюдается расцвет культуры и средневековой науки. Столица Саманидов Бухара становится центром новоперсидского языка и литературы. Так именно при Саманидах Фердоуси начинает работу над созданием иранского национального эпоса Шах-наме.
Крупные саманидские города в IX-X вв. становятся торговыми центрами. По свидетельству среднеазиатского историка X века Абу Бакр Му-хаммад ибн Джафар Наршахи в селениях вокруг Бухары базарные дни проходили раз в неделю, а ежегодные ярмарки длились по 10-20 дней. Приезжие купцы закупали произведения ремесел и особенно ткани для перепродажи. О развитом денежном хозяйстве свидетельствуют и многочисленные монеты того времени, которые в целом сохраняли общехалифатский облик, но имели свои особенности.
Саманидские дирхемы, отчеканенные из высокопробного серебра по «шариатской» стопе в 7/10 мискаля или 2,97 г, назывались исмаили от имени Абу Ибрахима Исмаила б. Ахмада (892–907), во время правления которого серебряный чекан стал интенсивным, стабильным и регулярным. Вес золотых динаров, который по шариату должен равняться мискалю, в реальности колебался в пределах от 3,5 до 4,7 г (в среднем 4,2 г), но при Саманидах, по словам В.В. Бартольда, «деньгами считались исключительно серебряные монеты, а золото принималось как товар, т.е. на вес». Основные его функции исполнялись в форме мировых денег и сокровищ, об этом свидетельствует и разновесность выпускаемых дина-ров. Медные фельсы чеканились двух достоинств: основной номинал, именуемый адли, весом от 2 до 3 г, и кратный ему пашиз, составлявший половину основного. Расчётный золотой динар равнялся 10 дирхемам, потом 15, а в конце X в. ― уже 20 дирхемам. Менялось и соотношение между дирхемом и фельсом: на первом этапе дирхем «стоил» 60 фельсов, а к X в. за него давали только 24 фельса.
На юго-западе Кыргызстана, входившего в состав Саманидского государства, действовал монетный двор в Узгенде. Сегодня известны монеты Узгенда, отчеканенные в 312/924–25, 372/982–83, 376–378/986–89 и 380/990–91 гг. Существуют саманидские фельсы с указанием места чекана Фаргана; не исключено, что они чеканились в городе Оше. Саманидские фельсы играли значительную роль в розничной торговле и имели широкое обращение по всему государству вне зависимости от места вы-пуска, хотя имеются данные письменных источников о том, что в разных городах они могли иметь различный курс. Находки саманидских фельсов на территории, Ошской Баткенской и Джалал-Абадской областей отмечаются довольно часто. Великолепная подборка фельсов собрана в Чаткальской долине.
Власть в Семиречье в этот период находилась в руках карлуков, хотя согласно письменным источникам, на Центральном Тянь-Шане и в Семиречье обитало много племён ― ягма, чигили, тухси, тюргеши, кыпчаки, огузо-туркмены и др. Китайцам, занятым внутренними проблемами, было не до западных соседей. Арабы ограничились тем, что в конце VIII в. вытеснили карлуков из Ферганы; на северо-востоке мусульманские завоеватели никогда не заходили дальше Тараза, который саманидский правитель Исмаил ибн Ахмад завоевал только в 893 г.
В своих лекциях по истории турецких народов Средней Азии академик В.В. Бартольд докладывал, «согласно китайским источникам мусульманские караваны уже в VIII в. ходили через страну карлуков к верх-нему Енисею в страну киргизов». Мощное государственное образование в Центральной Азии и Южной Сибири, возглавляемое енисейскими киргизами называют Киргизским каганатом. Судя по многочисленным находкам монет династии Тан, попавшим на территорию Минусинской котловины в период киргизского великодержавия, они уже выполняли функции обмена. На некоторых из них зафиксированы вырезанные рунические надписи «одна расходная монета», но своих монет киргизы не выпускали, возможно, что пока они не найдены. В мусульманской литературе то же сохранились сведения о путях в эту страну, поскольку здесь по сведениям учёного из Хорезма ал-Бируни (973–1048) добывали «много мускуса». В Мавераннахре и Передней Азии мускус применялся для курения в мечетях, в парфюмерии, в кулинарии, и являлся товаром транзитной торговли. О существовании караванной торговли свидетельствуют и единичные находки на городищах Чуйской долины саманидских монет, чеканенные в Ахсикете, Бухаре, Герате, Самарканде, Шаше, Фергане и Узгенде, у некоторых из них в центре пробито отверстие: надо полагать, они также принимали участие в местном денежном обращении наряду с китайскими и тюргешскими монетами.
В отличие от бронзовых фельсов, находки высокопробных аббасидских, тахиридских и саманидских серебряных дирхемов и золотых динаров на территории Средней Азии встречаются нечасто. Причины этого явления хорошо известны: восточное серебро интенсивно вывозилось в Восточную Европу, сотни тысяч серебряных дирхемов широким потоком текли на Русь, в Польшу, Скандинавию в обмен на меха, оружие, воск, мед, рабов и другие товары. Эти монеты стали обычным денежным средством на Руси, где они упоминаются в ранних письменных источниках под названиями «ногаты», «куны» и «резаны».
Один из интереснейших вопросов среднеазиатской нумизматики ― «загадка» бухархудатских монет, обслуживавших нужды внутреннего рынка и называемых мусейяби, мухаммади и гитрифи, или собирательно ― «чёрные дирхемы». Эти низкопробные монеты составляли основу де-нежного обращения в Мавераннахре в VII–Х веках. Внешне это подражания монетам сасанидского царя Варахрана V (420–438), схематично передающие профиль правителя в ступенчатой короне на аверсе и двух стражей с копьями у жертвенника на реверсе. Но если ранние бухархудатские драхмы V в. были высокопробными и выполнялись на высоком художественном уровне с грамотными легендами, то в последующие века их внешний вид ухудшается: изображения становятся всё более стилизованными, вплоть до условности, а надписи искажаются и частично заменяются арабскими. Содержание серебра в них падает с 80 до 60%, а вес снижается до 3 г. В оформлении монет разных групп наблюдаются различия в надписях и деталях изображений, но внешне настолько незначительные, что это могло представлять немалые трудности для их раздельного обращения. Более существенные отличия кроются в качестве металла: мусейяби ― относительно высокопробные, мухаммади ― билоновые, а гитрифи ― почти медные. В торговле предпочитали полноценные дирхемы исмаили, но поземельный налог (харадж) каждая область выплачивала «чёрными дирхемами» определённого типа. Для этого населению приходилось обменивать свои серебряные дирхемы на монеты гитрифи и мухаммади, принимавшиеся по установленному правительством принудительному курсу, который был выше, чем у высокопробных дирхемов исмаили, вывозить же их за пределы государства ввиду малоценности не имело смысла. Таким образом, среднеазиатские правители защищали свой рынок от утечки серебра на север, извлекая к тому же дополнительную прибыль от обращения низкопробных монет.
Находки «бухархудатских» монет на территории Кыргызстана, в силу специфики их внутреннего обращения, встречаются нечасто. Так, на городище Шельджи подняты три монеты гитрифи; одна бухархудатская монета найдена археологом В.П. Мокрыниным при раскопках Белово-дского некрополя в 1987 году; ещё несколько монет мухаммади поднято в и в Ошской области.
VIII–Х вв. характеризуются резким сокращением притока в Мавераннахр и Фергану монет из христианской Византии. М.Е. Массон сообщает о небольшом числе византийских монет этого периода, найденных в районах Южного Казахстана и Северной Киргизии. Объяснение этому иссле-дователь находит, прежде всего, в установлении на большей части Сред-ней Азии господства арабо-мусульманского чекана. Высокопробные серебряные дирхемы, составлявшие основу денежного обращения Саманидов, благодаря оживлённой торговле с Восточной Европой массами уходили за пределы государства. При таком положении дел экономические предпосылки для регулярного ввоза в Среднюю Азию византийской монеты определённо иссякли. Второй причиной уменьшения притока монет с Запада является сокращение местных христианских общин, через которые ранее могли проникать византийские монеты. В этом отношении в более благоприятном положении находились их единоверцы в северных областях, где в то время господствовали племена карлуков, отличавшиеся веротерпимостью. Этим и объясняются находки византийских монет в Семиречье, хотя за последнее время была зафиксирована лишь одна монета, случайно найденная в районе Кара-Балта ― это анонимный медный фоллис Х в.
Хорезм ― оазис в низовьях Аму-Дарьи ― оставался верен своим древним традициям. Первые монеты Хорезма подражали крупным серебряным тетрадрахмам Греко-Бактрийского царя Евкратида. Затем его изображение поменялось на портрет местного правителя. На лицевой сто-роне вокруг портрета помещали имя правителя с легендой на хорезмийском языке, а на оборотной стороне изображение всадника. Некоторые исследователи считают, что это бог-всадник Сиявуш ― основатель династии царей Хорезма или образ обожествлённого царя. Монетный тип с портретом правителя на аверсе и всадником на реверсе, появившийся в первые века нашей эры, оставался неизменным и в раннем средневековье. Одна серебряная монета Азкацвара II (770-800) случайно найдена в 2005 г. на городище Шельджи (Таласская долина).
Таким образом, в третьем периоде роль международной валюты стала играть бронзовая танская монета, циркулировавшая по всей восточной и центральной части Великого Шёлкового пути от Китая до Согда, и оказавшая огромное влияние на многие монетные системы раннесредневековой Центральной Азии. С образованием Арабского халифата и присоединением к нему среднеазиатских земель поток сасанидской и византийской монеты из благородных металлов сменился дирхемами и динарами арабо-мусульманских государств.
Четвёртый период. Бурный расцвет товарно-денежных отношений в первые десятилетия правления династии Караханидов (991–1211) насытил рынок высокопробными серебряными монетами, которые выпускались на значительной территории ― от Яркенда и Кашгара до Саганиана и Бухары.
Поначалу основу денежной системы Караханидского государства составлял серебряный дирхем, однако начавшийся в первой четверти XI века «серебряный кризис», вызванный истощением рудников и массовым вывозом драгоценного металла в Восточную Европу, быстро приводит к падению процентного содержания серебра в монетах. Уже к середине столетия они, хотя и продолжают называться дирхемами, но чеканятся из малоценного медно-свинцового сплава и ходят по принудительному курсу. Обесцененный дирхем не может служить полноценным средством международной торговли, и на эту роль выдвигается золото. Привозные золотые монеты и их обломки в определённой мере удовлетворяли и потребностям внутреннего рынка. Найденные на городище Бурана золотые динары того времени можно использовать для изучения торговых связей Баласагуна с другими областями Средней Азии и сопредельными странами: Ираном и югом Туркмении (монеты Великих Сель-джуков), Афганистаном и Северной Индией (золото гуридской чеканки), Хорезмом (монеты Хорезмшахов), Мавераннахром с главными городами Бухарой и Самаркандом (караханидские динары). Самый дальний путь, пожалуй, совершила маленькая золотая монетка, найденная на Краснореченском городище ― это четверть динара, отчеканенная в Северной Африке от имени Фатимида Абдаллаха аз-Захира между 1029 и 1036 гг.
Другие иноземные монеты этого периода встречаются редко. Например, китайские монеты династии Северной Сун (960–1127), находимые на территории Кыргызстана, по всей видимости, участия в денежном обращении не принимают. Так, небольшой клад, найденный на Краснореченском городище в 1998 г., содержал 3 монеты у-чжу, 8 монет династии Тан и 33 цяня эпохи Северная Сун, представленные 12 различными девизами правления от 976 до 1033 гг. Вероятно, эта небольшая связка монет была завезена китайским купцом, да так и осталась невостребованной. Клад более интересен как совокупность разновременных монет, находившихся в обращении в Китае в середине ХI в. В 2010 году в Бишкек из Оша была доставлена часть подобного клада, приобретённого у местного жителя. Ранние монеты представлены пятью танскими экземплярами Кайюань тунбао, самая молодая монета династии Южная Сун 1253 г, основную массу составляли монеты династии Северная Сун с различными девизами правления.
В 1129–1130 гг. в Притяньшанье переселяются тунгусо-маньчжурские племена кара-киданей (карахытаев), избравших Баласагун столицей нового государства Си Ляо (Западное Ляо) и превративших Караханидов в своих данников. Гурханы ― предводители киданей ― не вмешивались во внутренние дела завоёванных ими владений и ограничивались сбором дани из расчёта одна золотая монета с каждого двора. В обращении продолжали находиться золотые динары и их обломки.
В 2013 году в районе городища Бурана был найден клад из 20 монет Дадин тунбао 1161-1190 годов выпуска, правящей в Китае чжурчжень-кой династии Цзинь, вместе с ним были подняты две матрицы для изготовления украшений. Все монеты одного типа небрежной отливки и большего веса, что вызвало предположение об их местном производстве, поскольку в этот период официальных монет в Чуйской долине не чеканилось, а потребность в них, как видно существовала.
В начале ХIII в. Центральную Азию завоёвывают монголы, нашествие которых сопровождается повсеместным разрушением городов и упадком торговли. С образованием Монгольской империи из Азии в Европу проложен новый караванный путь ― через Алмалык, Отрар и далее на Урал. В XIV в. этим путём ещё активно пользовались европейские купцы. Тем не менее, сухопутные караванные дороги постепенно утрачивают своё ведущее значение для мировой торговли, а наиболее дешёвым и безопасным способом перевозки товаров становятся морские пути. Великий Шёлковый путь сыграл свою историческую роль, на протяжении более пятнадцати столетий связывая самые различные государства, способствуя не только обороту товаров и взаимопроникновению культур, но в том числе и в значительной степени распространению вдоль трассы денежных отношений. Изучение «иностранных» монет, находимых на территории Кыргызстана ― серьёзный вклад в мировую копилку знаний о Великом Шёлковом пути.
С вопросами торговли и монетного обращения на Великом Шёлковом пути можно познакомиться по следующим работам:
Е.А. Давидович. Денежное обращение в Мавераннахре при Саманидах // Нумизматика и эпиграфика. Т. VI. ― М.: «Наука», 1966. ― С. 103–134.
Э.Х. Шефер. Золотые персики Самарканда. ― М.: «Наука», 1991. ― 608 с.
Е.В. Зеймаль. Древние монеты Таджикистана. ― Душанбе: «Дониш», 1983. ― 342 с.
Э.В. Ртвеладзе. Великий шелковый путь. Энциклопедия. ― Ташкент: «Узбекистон миллий энциклопедияси», 1999. ― 280 с.
Г. Бабаяров. Древнетюркские монеты Чачского оазиса (VI-VIII вв. н.э.). ― Ташкент: изд. Национальной библиотеки Узбекистана им. Алишера На-вои, 2007. ― 120 с.
А.М. Камышев. Нумизматическое наследие Кыргызстана. Альбом. ― Бишкек: Национальный Банк Республики Кыргызстан, 2002. ― 128 с.

Приведена одна глава. Книгу можно приобрести по адресу: Бишкек, бул. Молодая Гвардия 7, антикварный салон "Фельс" или обратиться по эл. адресу sakamih@mail.ru