Китайские монеты и слитки в денежном обращении Киргизии XIX в. по материалам русских путешественников.
Сведения российских путешественников о состоянии денежного обращения в Киргизии и соседнем Китае представляют интерес в связи с находками на территории Кыргызстана кладов китайских монет и ямбов , изучение которых позволили автору определить их роль в торговых связях киргизских племен во второй половине XIX в. [3, 1999, с. 57-65; 4, 2004, с. 183-189]. За последние годы в ущельях Чуйской и Иссык-кульской областей собран дополнительный нумизматический материал, из бронзовых китайских вэнь (цяней), называемых также чохами или ярмаками дающих основания предполагать бурную торговлю киргизских племен с соседним Китаем, однако, как выяснилось, такие догадки опровергаются свидетельствами очевидцев и архивными документами.
Материалы русских авторов донесли до нас сведения о домашних промыслах, охоте и земледелии у киргизов, об их меновой торговле с соседними государствами – Восточным Туркестаном, Кокандом, а так же с Россией. Одним из достаточно полных источников по данному вопросу являются труды выдающегося казахского ученого-энциклопедиста Чокана Чингисовича Валиханова (1835-1865), описавшего быт и обычаи киргизских племен. «Торговля и мена производиться дикокаменными киргизами в их аулах. (Эпитет дикокаменных или закаменных, дан киргизам русскими для отличия их от киргиз–кайсаков, современных казахов). Ни в Кульджу , ни в Кашгар, ни в Ташкент, лошадей на мены у дикокаменных киргиз не гоняют»… и далее «кашгарские торговцы так и наши татары из Семипалатинска и Петропавловска, снабжая дикокаменных киргизов необходимыми в домашнем употреблении вещами и платьем, имеют от торговли большую выгоду. Сами же дикокаменные киргизы решительно ни какой торговли не предпринимают». [2, 1985, с. 33 - 35]. Из других источников можно отметить мемуары П.П. Семенова – Тян-Шанского отмечавшего, что при взаиморасчетах эквивалентом стоимости служила овца, а при крупных сделках китайские слитки серебра – ямбы. [9, 1947, с. 273; там же с. 380]. Подобные сведения русских купцов, путешественников и исследователей, посещавших Киргизию в те времена и отмечавших меновой характер торговли, неоднократно публиковались ранее [10, 1961; 8, 1973]. Хотя некоторые ученые не исключают, что при отсутствии собственных денежных знаков у киргизов в торговом обороте использовались монеты Бухарского эмирата, серебряные китайские слитки – джамбы, и преимущественно кокандские теньге, именуемые в России «коканы» [6, 1977, с. 241].
По теме нашего исследования интерес представляют сведения троицкого 2-й гильдии купца Абдулвали Абдул – Вагапова о путешествии его с товарами из Троицка в Чугуча (город Чугучак (Тачэн) в Или-Казахстанском автономном округе), опубликованного в географических известиях изд. Императорским русским географическим обществом под ред. В.В. Григорьева в 1850 году, где в частности сообщается: ― «Китайцы – ни своих денег нам не дают, ни наших себе не принимают. Торг китайских купцов с нами идет посредствам мены, и умственною единицей служит при этом воображаемая монета «мата» о нарицательной ценности которой можно иметь понятие из следующих данных: - фабричное широкое сукно, которое можно продать за 1,5 рубля серебром, ценится в 5 мат; ситец, продаваемой на фабрике по 7 и 1/7 коп сер. цениться за кусок в 10 аршин в 10 мат, а простой черный чай обходится по 71 ½ коп. сер. за фунт.
В этой связи стоит несколько остановиться на положение денежного обращения в китайском Туркестане. В середине XIX в. опиумные войны, стоившие стране огромных контрибуций, окончательно расстроили экономику государства. Правительство Сяньфэна (1851-1861 гг.), на которое пали наиболее острые финансовые затруднения, пыталось экстренными мерами поправить положение. Были выпущены железные цяни, а размер и вес бронзового цяня сильно уменьшены. Крупные монеты с обозначенной на них стоимостью в 10, 50 и 100 вэнь не пользовались доверием в народе, так как являлись неполноценными по отношению к цяням прежних выпусков. В Китае в связи с постоянно возраставшим вывозом серебра цены на него росли. Покупная способность цяня катастрофически падала, чему немало содействовало всё ухудшавшееся качество монет новых выпусков. Регулярный ввоз иностранных товаров значительно сократил местное производство. Полное обесценение цяня, вызванное описанными выше обстоятельствами, и трудность расчётов при наличии монет одного номинала, но разного веса и размера, привело к утрате доверия к этим денежным знакам, которые население и купцы отказывались принимать. [1, 1969, с. 34-35]. Последствиями этой непродуманной реформы стали восстания местного населения против китайского владычества, что привело к появлению на территории Восточного Туркестана нескольких независимых княжеств.
Если торговля с Китаем велась на меновой основе и китайские бронзовые монеты в платежи не принимались, тогда чем объяснить появление китайских цяней XIX вв. в большом количестве собираемых с помощью металлоискателей на территории Кыргызстана. Так в 2012 году в Барскаунском ущелье на Иссык-Куле, на месте предполагаемой стоянки были подняты 23 монеты Сяньфэн чжунбао достоинством 10 цяней, отлитых в Урумчи (Дихуа), Куче, Кашгаре и Или в 1851-1861 гг. В Шамсинском ущелье Чуйской долине находки китайских цяней отмечаются гораздо чаще и состав их более разнообразный, кроме 14 монет Сяньфэн чжунбао, различных монетных дворов здесь зафиксированы 18 монет Цяньлун тунбао 1736-1795 гг. отлитых как в центральных провинциях Китая, так и на монетном дворе Ушу (Уш-Турфан). Здесь же подняты две необычные монеты, выпущенные в Куче предводителем восставших уйгуров Саидом Гази Рашидином в 1280 г.х./1864-65 гг. на которых вместо иероглифов круговая арабская легенда. Последние находки сделаны в Шамсинском ущелье осенью 2013 г. - это две слипшиеся монеты достоинством 100 вэнь, отлитые в Аксу в 1851-1861 гг., и самая молодая из находок достоинством 10 вэнь, Гуансюй тунбао, монетный двор Куча, 1875-1908 гг. Отмечены находки китайских монет на киргизских высокогорных стоянках или джайлоу и в других ущельях Чуйской долины (см. таблица 1). В тоже время бухарских монет пока не найдено ни одной, а кокандские выпуски отмечены тремя медными пулами.
Как удалось выяснить, причина появления китайских монет на территории Кыргызстана не связана с международной торговлей. Сохранилось письмо Туркестанского генерал-адъютанта фон-Кауфмана от 29 апреля 1872 года, с резолюцией Министра Финансов «О принятiи меръ для избавленiя Кульджинской кассы отъ избытка ярмаковъ». В письме в частности сообщается: «В Кульдже по падению Манджурской (так в документе) власти , вследствие уменьшения торговли, имеющиеся в обращение количество ярмаков, оказалось далеко превышающим потребность, вследствие чего ценность ярмаков упала до 50 коп за пуд. С 1867 г. ярмаки стали вывозить в Ташкент, в качестве материала для приготовления краски. Не смотря на этот вывоз, количество ярмаков еще весьма значительно. У некоторых местных торговцев есть целые кладовые, заваленные связками ярмаков. В связи с недостаточным количеством российской разменной монеты Семиреченский военный губернатор пришел к заключению о необходимости поддержать и восстановить обращение ярмаков, как мелкой разменной монеты, и для того предложил установить прием её в казну по определенному курсу. Приём ярмаков по 125 шт. на одну копейку, не может ввести казну в убыток, ибо стоимость их, как металла несколько не ниже, между тем прием ярмаков в казну установит их ценность, поддержит их обращение, как разменной монеты и понизит цены на хлеб, местные припасы и рабочие руки». [5, 1888, с. 120-121] Естественно, что разрешение использовать для размена китайские монеты представлялся временной мерой до полного насыщения рынков российской медью, тем не менее, массовое распространение китайских чохов оставило свой след в истории денежного обращения Кыргызстана.
После подавления национально-освободительной борьбы народов Восточного Туркестана (с 1885 г. провинция Синьцзян) маньчжуро-китайские завоеватели приступили к осуществлению здесь денежной реформы. Из обращения были изъяты все виды монет, в том числе золотые и серебряные, выпускаемые здесь в период правления кокандского ставленника Якуб-бека, пытавшегося объединить Восточный Туркестан, а вместо них цинское правительство начало чеканить серебряные монеты на монетных дворах Аксу, Кашгара, Яркенда и Урумчи. Восточно-туркестанские серебряные монеты отличались от китайских тем, что следовали традиционным образцам монет Средней Азии. Место чекана обозначалось на маньчжурском и уйгурском языках, номинал монет - на китайском и уйгурском языках арабским письмом, год чекана был дан по хиджре арабскими цифрами. Монеты чеканились пяти номиналов от полмискаля до пяти мискалей. (мискаль - мусульманская мера веса примерно 4,5 г). В Кыргызстане наиболее часто находят монеты в 2, 3 и 5 мискаля, попавшие на его территорию во времена переселения уйгуров и дунган, уходящих от китайских завоевателей. Во второй половине ХIХ века Киргизия уже вошла в состав Российской империи и, поступающие от соседей серебреные монеты, в основном использовались на производство национальных женских украшений. Изображение, как правило, не забивалось, поскольку монеты имели нарядный цветочный орнамент, и сегодня подвески из восточно-туркестанских серебреных монет, а так же пуговицы, изготовленных из них, довольно часто можно увидеть в кыргызстанских антикварных салонах (рис. 1).
В 2003 году в антикварный магазин Бишкека был доставлен клад из 6 серебряных ямбов, найденных в Оше. Клад содержал два слитка весом по 1875 г, три слитка весом по 373 г и один весом 186,3 г. Слитки разошлись по частным коллекциям, но некоторые из них удалось сфотографировать и определить время и место их изготовления. Несколько ямбов различного веса хранятся в Государственном историческом музее и нумизматическом музее Национального банка Кыргызстана (рис. 2). Джамбы обслуживали оптовую торговлю, и вывоз их из Китая был строго запрещен, тем не менее, в некоторых киргизских семьях они до сих пор хранятся как объект тезаврации, и порой связаны с именем Боромбая. Возможно потому, что П.П. Семенов-Тян-Шанский в своих мемуарах об экспедиции на Иссык-Куль сообщил, что власти Цинского Китая пытаясь упрочить свое влияние на киргизские племена, определили бугинскому манапу Боромбаю Бекмуратову еще в 1850 году содержание по 10 ямбов серебра в год.
Как уже отмечалось среди киргизов джамбы имели сравнительно широкое хождение, но, ни как денежные знаки, а как хранимые про запас ценности. Крупные баи и манапы выставляли их во время тоя на призы, или выплачивали ими калым. У киргизов существовала специальная национальная игра «джамбы атуу» т.е. стрельба по джамбу, описанная в эпосе «Манас», в эпизоде «Тризна по хану Кокетею». В начале 2014 года бишкекский коллекционер приобрел у потомков знаменитого манапа Боронбая их фамильную реликвию - джамб, о котором якобы упоминал П.П. Семенов – Тян-Шанский. Снимок «боронбаевского» джамба был отправлен на прочтение в Санкт-Петербург синологу Сергею Сидоровичу. По тем надчеканкам, которые ему удалось разобрать, слиток выпущен под девизом Сюань-тун в 1909-1911 частным банком или лавкой Цянь-юань-шэн в уезде Тай-гу провинция Шаньси. Кроме того на слитке проставлен оттиск, который можно трактовать как «имеющая хождение образцовая драгоценность». В конце династии Цин пробирный надчекан служил показателем высшей пробы. Поскольку джамб изготовлен в начале ХХ века, отношение к знаменитому Боронбаю он иметь не может, что в прочем не умоляет его ценности, как свидетельство неофициальных торговых связей с Китаем и после присоединения Киргизии к России.
Наличие в сфере денежного обращения самых разных средств — от чужестранных монет и слитков до овец в качестве всеобщего эквивалента — создавало значительные неудобства при торговых расчетах и предоставляло широкое поле для злоупотреблений при определении обменных курсов. В этой связи представляет интерес Именной Высочайший указ Правительствующему Сенату от 30 ноября 1890 года - О постепенномъ изъятiи изъ обращения туземной серебряной монеты, обращающейся въ Туркестанскомъ крае. «Ввиду разнообразия содержания чистого серебра, веса и формы обращающейся в Туркестанском Крае туземной серебряной монеты (под наименованием коканы и теньги). Мы признали за благо постепенно изъять токовую монету из обращения. Посему и для облегчения местному населения сдачи сей монеты в Казначейство повелеваем:
Впредь до 1 мая 1892 года, принимать обращающуюся в Туркестанском крае среднеазиатскую туземную монету (коканы и теньги) в казенные платежи по их ныне присвоенной туземной монете цене – 20 коп за кокан.
По истечению обозначенного в пункте 1 срока, принимать среднеазиатскую монету в платежи, считая с кокан по 1 мая 1893 года – 15 коп., по 1 мая 1894 г. - 12 коп. и по 1895 г. – 10 коп.
С 1 мая 1895 года совершенно прекратить прием коканов и тенег в кассы Министерства Финансов». [7, 1891, с. 85].
В 1893 последовало распоряжение Министерство Финансов о запрещении вывоза бухарской тенге в Туркестан, она могла свободно обращаться только в Хиве и в Закаспийской области. Скопившиеся в бухарской казне серебро упало в цене, что, в конечном счете, привело к прекращению её чеканки.
Таким образом, массовое появление китайских монет на территории Кыргызстана можно объяснить двумя причинами: введение их в обращение в Семиреченской области в связи с нехваткой разменной российской меди и второе массовым переселением в северные районы Киргизии дунган и уйгуров. Отсутствие находок кокандских серебреных монет связано не только с их незначительным участием в денежном обращении, но и изъятием их при введении российских денежной системы.
Список используемой литературы
1. Быков А.А. Монеты Китая. - Л.: Советский художник, 1969. – c. 80.
2. Валиханов Ч.Ч. Записки о киргизах. Собрание сочинений в пяти томах. Глав. ред. Казахской советской энциклопедии, Алма-Ата 1985, т. 2. с.33 - 35.
3. Камышев А.М. Монеты Китая из Кыргызстана // Нумизматика Центральной Азии. Выпуск IV, Ташкент, 1999. с. 57-65.
4. Камышев А.М. Денежное обращение в Киргизии середины XIX в. (по материалам русских путешественников) // Пржевальский Н.М. и русские исследователи Кыргызстана. - Бишкек, 2004. с. 183-189.
5. Монеты царствования Императора Александра Второго No.1 / автор - составитель Великий князь Г. М. Романов. СПб, 1888. с. 120-121.
6. Плоских В.М. Киргизы и Кокандское ханство. - «Илим» Фрунзе, 1977 с. 241.
7. Русские монеты 1881-1890 гг. / автор - составитель Великий князь Г. М. Романов. СПб, 1891. с. 85.
8. Русские путешественники и исследователи о киргизах. / под ред. Б.В. Лунина - «Илим» Фрунзе, 1973. с. 220.
9. Семенов-Тян-Шанский П.П. Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 гг. - ОГИЗ, М., 1947. с. 273 и с. 380.
10. Усенбаев К. Общественно-экономические отношения киргизов в период господства Кокандского ханства (XIX век - до присоединения Киргизии к России) - Изд. АН Киргизской ССР Фрунзе, 1961. с. 82-86.